Лаки Лючано: последний Великий Дон

Доставив Моу Воленски домой, он приказал шоферу остановиться возле ближайшего телефона-автомата. Несмотря на то что стрелки часов приближались к четырем утра, абонент немедленно ответил на звонок.

— Мистер Уинтшелл? — спросил Костелло. — Прошу прощения, что беспокою вас в столь позднее время.

— Ничего, — ответил известный всей Америке журналист, — я слушаю вас, мистер К.

— Переговоры прошли успешно. Если вас не затруднит, сообщите об этом господину директору.

— Очень хорошо, — голос Уинтшелла стал хриплым от волнения, — мистер К., может быть, известно время и место?

— Пока нет. Я позвоню вам. — Костелло повесил трубку.

А на другом конце города, в комфортабельной трехкомнатной квартире в Вест-Сайде, Уолтер Уинтшелл распечатал уже третью за эту ночь пачку «Лаки Страйк». В четыре глубоких затяжки он выкурил сигарету и снял трубку:

— Мисс, будьте добры, Коппервейл, два-ноль три-три семь-один.

В трубке щелкнуло. Через минуту пошли длинные гудки. Один, второй, третий…

— Центральный департамент ФБР, — гулко прозвучал в мембране бодрый мужской голос, в котором, несмотря на раннее утро, не было и тени сонливости.

Прежде чем сдаться властям, Лепке решил привести в порядок свои дела. А это означало — трупы, трупы, трупы… За то время, пока босс находился в подполье, кое-кто из его подручных излишне расслабился и позволял себе прикарманивать доходы от незаконного бизнеса. Лепке отдал приказ ликвидировать профессионального картежника Соломона Файнштейна, который подвизался в одном из бруклинских игорных домов. Вина шулера состояла в том, что, выиграв за вечер двадцать тысяч долларов, он ни цента не отстегнул в банк[40]. Видимо, Файнштейн надеялся на Томаса Дьюи, который отправит Лепке в тюрьму на долгие годы и тем самым избавит его от всяких обязательств. «Эта задница Файнштейн считает, что я уже ничего не могу», — бесновался Бачелтер. Альберт Анастасиа молчал, давая время боссу выпустить пар. «Я хочу, чтобы прямо сегодня этот подонок сдох», — приказал Лепке. Желание босса, как известно, закон. Ликвидацией Файнштейна занялись Багси Голдштейн и Гарри Питсбург, оба — первоклассные специалисты, обожающие свою работу.

Шулера выдернули прямо из-за карточного стола в разгар игры. В умелых руках убийц он мгновенно превратился в безвольную тряпичную куклу. Его вывезли на один из многочисленных бруклинских пустырей. Самоуверенный красавец Файнштейн, всегда неизменно остроумный и элегантный, за полчаса, проведенные в автомобиле с убийцами, превратился в дряхлого старика. Он даже не пытался сопротивляться. Багси Голдштейн накинул ему на шею удавку. Гарри Питтсбург нанес тридцать шесть ударов ледорубом. Тело забросили на заднее сиденье, после чего подожгли автомобиль. Все, что осталось от Соломона Файнштейна, — это груда обгорелых костей.

Затем пришел черед Джорджа Уитни Кубника. Поляк по происхождению, он держал ростовщическую контору в районе Оушен-Хилл. Подобно Файнштейну, Кубник однажды решил оставить себе больше денег, чем ему причиталось. Он сделал это раз, другой, третий… и в результате оказался в числе тех, кого следовало проучить. Поскольку Оушен-Хилл считался «зоной ответственности» банды Фрэнка Хэппи Мойона, Альберт Анастасиа передал заказ сицилийцам. Наверное, Фрэнк Хэппи тоже очень любил свою работу, потому что пошел на дело вместе с Дашером Аббандандо. Оба гангстера входили в категорию главарей, и, откровенно говоря, автор затрудняется назвать причину их решения собственноручно расправиться с Кубником, ведь у них в подчинении находилось по крайней мере три десятка профессионалов. Так или иначе, но Мойон и Аббандандо белым днем ворвались в контору Кубника, добросовестно опустошили барабаны и неторопливо убрались восвояси. Полицейские обнаружили в теле потерпевшего десять пуль 45-го калибра, но не смогли найти ни одного свидетеля совершенного преступления.

Чистка продолжалась день за днем. Со времен «сицилийской вечерни» в Нью-Йорке не проливалось столько крови. Специалисты из «Корпорации убийств» трудились не покладая рук. За два месяца они отправили на тот свет около двадцати человек, представлявших опасность для Лепке в качестве потенциальных свидетелей. Гангстеры, напуганные размахом террора, хорошо понимали, что вызов в контору Дьюи означает смерть и, не дожидаясь ни того, ни другого, ударялись в бега. Прочная, нерушимая до этого структура «Корпорации убийств» дала первую маленькую трещину.