Лакомый кусочек

— Не спеши, дорогой кузен. Я сказал, что был здесь в половине двенадцатого. Но вот доказать, что я убил дядю Артура, будет весьма затруднительно. Что меня действительно волнует, так это можете ли вы привлечь меня к суду за кражу, или я, как один из наследников, должен привлекать себя сам. Понимаешь?

— Ты, похоже, совершенно потерял совесть! — с отвращением произнесла вполголоса Фэй.

— Так и есть, — ответил Френсис, усаживаясь поудобнее. — Совершенно бессовестный.

Глава семнадцатая

Вопреки ожиданиям Незерсола Хардинг в тот день не стал проверять показаний капитана Биллингтон-Смита. Заниматься этим он предоставил своему подчиненному, считавшему, что они нуждаются в проверке. Сержант даже позволил себе удивиться тому, что инспектор не придал большого значения новым фактам, наводящим на мысль, что убийца генерала найден.

— А разве, — спросил Хардинг, — не наводили на нее другие факты?

— Пожалуй, да, — согласился Незерсол. — Так вы подозреваете капитана не больше, чем остальных?

— Откровенно говоря, да, — ответил инспектор. — Гест, Холлидей и Френсис Биллингтон-Смит, сдается мне, в равных условиях. Все трое под сильным подозрением. У каждого был мотив, чуть посильнее или послабее, и, пожалуй, все способны в равной мере на убийство. Признание капитана не снимает подозрений с двух остальных; просто дополняет еще на одну персону список лиц, которые могли убить сэра Артура. Но вот самая важная нить, которой мы располагаем, этот загадочный листок с надписью, похоже, не имеет к ним никакого отношения. Я убежден, сержант, что если выяснить, кого касается эта оборванная надпись, то дело можно считать завершенным.

Сержант потер подбородок.

— Вы придаете очень большое значение этой надписи, сэр.

— Да, из-за отсутствия других нитей. Оценивая улики против главных подозреваемых, я всякий раз сталкивался с чем-нибудь необъяснимым. В случае с Холлидеем — почему в корзине поверх чека оказались бумаги? В случае с Гестом, который пошел бы на убийство обдуманно и хладнокровно, способ его совершения кажется невероятным. В случае с Френсисом — если он находился здесь в половине двенадцатого, то почему оставался до конца ссоры Холлидея с сэром Артуром? Зачем ему было убивать дядю, если деньги он уже украл?

— Стало быть, — неторопливо рассудил сержант, — вы считаете, что мы идем по совершенно ложному следу?

— Бесспорных улик у нас нет, — сказал Хардинг. — Меня не покидает чувство, что я нечто упустил, и уверенность, что это связано с той надписью, крепла по мере того, как я выслушивал показания.

— У вас есть на этот счет теория, сэр? — полюбопытствовал Незерсол.

— Вряд ли это можно назвать теорией, но мыслишка есть.

— Догадка, — кивнул сержант.

Хардинг засмеялся:

— Если угодно — да. Очень смутная, однако хочу посмотреть, приведет ли она меня куда-нибудь. Где живет миссис Твининг?

Незерсол недоуменно взглянул на инспектора:

— Миссис Твининг? Можно взглянуть на эту бумажку, сэр?

— Да, конечно, — ответил Хардинг, доставая ее из записной книжки.

Сержант принялся основательно изучать надпись. Наконец покачал головой.

— Должен сказать, я не вижу этого, сэр.

— Чего не видите?

— «Е» еще можно принять за «в», — сказал Незерсол. — Ну а «р»? Не представляю, почему вы решили, что это может быть «Твининг».

— Я вовсе так не решил, — ответил Хардинг. — Это, вне всякого сомнения, «Тер», и мне кажется, миссис Твининг, возможно, сумеет объяснить, что означают эти буквы. Где она живет?

Сержант с явным разочарованием вернул листок и объяснил, как доехать. Не откладывая в долгий ящик, Хардинг пустился на поиски миссис Твининг.

Ее невысокий каменный дом с очаровательным садом находился примерно в трех милях от Грейнджа. Хозяйка, по счастью, оказалась у себя, инспектор отправил ей свою визитную карточку, и его тут же проводили в солнечную, обитую мебельным ситцем комнату в глубине жилища. Миссис Твининг писала письма за инкрустированным бюро. Когда Хардинг вошел, она с легкой улыбкой поднялась ему навстречу.

— Добрый день, инспектор. Чем могу служить?

— Ничем особенным, — ответил Хардинг. — Я должен извиниться за беспокойство, которое доставляю вам по собственному упущению. — Он вынул из кармана несколько сложенных листов. — По глупости забыл попросить вас подписать показания. Вы не против? Имя, будьте любезны, полностью.

Чуть приподняв тонкие брови, миссис Твининг взяла листы.

— То есть письменно засвидетельствовать, как меня зовут?

— Да, — улыбнулся Хардинг. — Необходимая формальность, понимаете?

— Разумеется, — с легкой насмешливостью ответила миссис Твининг. Просмотрев показания, она обмакнула перо большой ручки в чернильницу и плавно вывела в низу последней страницы: «Джулия Маргарет Твининг». Потом аккуратно промокнула чернила и протянула листы Хардингу все с той же насмешливостью. — Пожалуйста, инспектор.

Перед тем как снова сложить документ, Хардинг взглянул на подпись.

— Вы сказали — имя полностью, так ведь? — уточнила миссис Твининг.

— Да, — ответил он, кладя бумаги в карман.