Ламберт Херсфельдский. Анналы

1073 г. Рождество Господне король праздновал в Бамберге. Там он отобрал у Бертольда, герцога Каринтии, его герцогство, без всякого законного разбирательства и в его отсутствие, и передал его Маркварду⁶⁵⁶, своему родственнику. Боялись также, что Рудольф, герцог Швабии, замышляет возмущение против государства. Однако послы той и другой стороны, часто переходя туда и обратно, спасительными советами удержали его от намерения опрометчиво взяться за оружие, а короля — от того, чтобы раздражать его упорной враждебностью, когда тот еще не принял окончательного решения. Там также архиепископ Кельнский, раздраженный теми непотребствами, которые вопреки добру и справедливости во множестве совершались во дворце, просил короля дать ему отставку от управления государственными делами, ссылаясь на свой возраст, уже довольно преклонный и с каждым днем всё менее и менее позволявший ему заниматься тяжелыми государственными делами. Король охотно согласился с его просьбой, ибо уже давно заметил, что его необузданные поступки и юношеские выходки сильно раздражают епископа и он всеми силами, насколько позволяло уважение к королевскому достоинству, противится им. Итак, когда он вернулся домой, король, словно освободившись от чересчур строгого воспитателя, с головой бросился во всякого рода безумства, ибо все поводья умеренности и самообладания были порваны.

Все горы и холмы Саксонии и Тюрингии он застроил сильно укрепленными крепостями и расположил в них гарнизоны⁶⁵⁷. Поскольку они не располагали достаточным количеством продовольствия, он разрешил им по обыкновению врагов брать добычу в соседних селениях и полях, сгонять окрестных жителей для укрепления крепостей, вдоволь свозить необходимые средства, но и самим вкалывать, как рабы. Однако, чтобы не быть уличенным в явной тирании, раз он с такой варварской жестокостью свирепствует против невинных людей и против собственного королевства, он, желая прикрыть свое беззаконие видимостью благочестия, всеми способами побуждал архиепископа Майнцского⁶⁵⁸ потребовать с Тюрингии десятину, как тот решил много лет назад, обещая оказать ему в этом деле всяческую помощь и королевской властью заставить подчиняться нежелающих, но с условием, чтобы епископ выплачивал ему часть этой десятины, которая была бы достойна королевского величия и стольких трудов⁶⁵⁹. Так епископ, воодушевленный пустой надеждой, объявил о созыве 10 марта собора в Эрфурте.

В назначенный день туда явился король, явился архиепископ, оба в окружении огромной толпы философов, вернее софистов, которых они с величайшим старанием призвали из различных мест, чтобы те толковали каноны не по правде, но по желанию епископа и защищали их дело не с помощью правды, что было невозможно, а с помощью мудреных софизмов. Там вместе с королем и архиепископом Майнцским присутствовали: Герман, епископ Бамбергский, Хецель, епископ Хильдесхайма, Эппо, епископ Цейца, Бенно, епископ Оснабрюкка; они были вызваны не для обсуждения дела согласно церковным законам, но для того, чтобы своим искусством говорить и авторитетностью суждений, короче говоря, любым способом и средством, каким они располагали, добиться того, что хотел король, хотя в большинстве своем они резко возражали против того, чего добивался король. Однако страх перед королем и личная дружба с архиепископом не давали им свободно высказать то, что было у них на сердце. Кроме того, король имел при себе немалое количество вооруженных людей, с помощью которых он мог силой образумить тех, кто попытался бы помешать процессу.

Тюринги же возлагали свои надежды главным образом на аббатов Фульденского⁶⁶⁰ и Херсфельдского⁶⁶¹ и рассчитывали на них потому, что те имели в Тюрингии множество десятинных церквей и неисчислимое множество поместий, так что, если бы тюринги проиграли дело, то и они проиграли бы вместе с ними. Выступая во время общественной дискуссии против уплаты десятины, они именем Бога просили архиепископа, чтобы он оставил нерушимыми издавна пожалованные их монастырям законные привилегии, которые сам апостольский престол неоднократно подтверждал старыми и новыми грамотами, а его предшественники, Майнцские владыки, видные и святейшие мужи, никогда не пытались нарушить вплоть до епископа Лиутпольда⁶⁶². На это архиепископ довольно резко возразил, что, мол, его предшественники управляли в свое время церковью Божьей по своему усмотрению, давая еще не окрепшим в вере людям и почти что неофитам молоко вместо твердой пищи⁶⁶³, и с мудрой осмотрительностью прощали многое, что с течением времени, когда те окрепнут в вере, рассчитывали устранить благодаря деятельности своих преемников. Теперь же, когда церковь уже повзрослела или, лучше сказать, состарилась, он намерен добывать духовное духовным⁶⁶⁴, давать уже не молоко младенцам, но твердую пищу взрослым⁶⁶⁵ и требовать от сынов церкви соблюдения церковных законов. Так что им придется или отпасть от церковного единства, или всем разом подчиниться законам церкви.