Ламберт Херсфельдский. Анналы

Тогда те вновь заклинали его именем Бога, чтобы, если уж им ни во власти римского понтифика, ни в привилегиях Карла и других императоров⁶⁶⁶, ни в милости его предшественников, Майнцских епископов, нет ни защиты, ни надежды, то пусть он по крайней мере согласится на ту часть десятины, которую признают справедливой канонические установления и которая в обычае у прочих церквей по всему кругу земному, а именно, пусть удовольствуется лишь четвертой ее частью в награду за служение мессы им и его людьми, а остальные три четверти пусть оставит в распоряжении церквей, к которым она издавна относилась. Но епископ заявил, что он не для того потратил столько усилий и вот уже почти десять лет катил перед собой этот тяжелейший камень⁶⁶⁷, чтобы наконец, получив желаемое, добровольно отказаться от своих прав и по собственной воле разделить с ними добытую с таким трудом десятину.

Уже и первый, и второй день прошли в этих спорах, но по-прежнему было неясно, какая из сторон уступит другой. Дело дошло уже до того, что тюринги собирались покинуть собор и обратиться с апелляцией к апостольскому престолу. Но король, призвав Бога в свидетели, заявил, что накажет смертью каждого, кто на это осмелится, и дотла разорит всё, чем он владеет, так что память о несчастье этого дня не угаснет и спустя много веков. В итоге аббат Херсфельдский, боясь за своих людей, передал дело на усмотрение короля, чтобы тот решил дело между ним и архиепископом так, как сочтет добрым и справедливым, ибо в сложившейся ситуации у него просто не было другого выхода.

Итак, после долгих переговоров аббат и архиепископ при посредничестве короля пришли к такому соглашению: в десяти принадлежавших ему десятинных церквях аббат получает две трети десятины, а одну треть получает архиепископ; в остальных его церквях половина десятины отходит архиепископу, а половина — аббату. Там же, где десятинная церковь является собственностью самого архиепископа, ему отходит и вся десятина. Кроме того, все домениальные дворы архиепископа, в каком бы приходе они ни были, остаются свободными от уплаты какой бы то ни было десятины. После того как аббата Херсфельдского подвергли такому унижению, тюринги лишились всякой надежды, ибо сильно полагались на его мудрость и красноречие; они не сопротивлялись более, но обязались впредь давать десятину без нареканий.

А Фульденский аббат еще несколько дней упорствовал в своем намерении. Но, когда он не смог ни возвратить себе милость короля, ни получить разрешение вернуться домой, если не согласится с общим решением, то наконец сдался из-за безвыходности положения и вынужден был принять указанное соглашение не столько по доброй воле, сколько по приказу и из страха перед королем, а именно: в принадлежавших ему десятинных церквях половину десятины должен был получать он сам, а половину — архиепископ; свои же собственные домениальные дворы архиепископ полностью освобождал от уплаты десятины. Тогда король, зная, что сделанное придется не по нраву римскому понтифику, под угрозой своей опалы приказал обоим аббатам не жаловаться апостольскому престолу на решения собора ни лично, ни через посланника, ни каким-либо иным образом⁶⁶⁸.

После того как всё, чего он добивался, было совершено по его воле, он спешно отправился в Регенсбург, чтобы отпраздновать там святую Пасху. Когда он проводил Вербное воскресенье⁶⁶⁹ в городе Аугсбурге⁶⁷⁰, то вернул свою милость Рудольфу, герцогу Швабии, и некоторым другим⁶⁷¹, которые уже давно обвинялись в подготовке заговора против государства. Затем он, как и собирался, отпраздновал Пасху⁶⁷² в Регенсбурге, а Троицу — в Аугсбурге.

Умер папа Александр, он же Ансельм⁶⁷³. Римляне тут же без ведома короля избрали ему преемника — Гильдебранда⁶⁷⁴, мужа весьма сведущего в священном писании и уже во время предыдущих понтификов весьма известного во всей церкви всякого рода добродетелями. Поскольку он прямо-таки пылал рвением Божьим, галльские епископы сразу же забеспокоились, как бы этот большой энергии и беззаветной верности Богу муж не наказал их как-нибудь чересчур строго за их нерадение. Поэтому, на основании общего решения, все они обратились к королю с просьбой объявить незаконным избрание, которое состоялось без его ведома, заявив, что если он вовремя не обуздает порывистость этого человека, то последствия этого зла поразят короля сильнее, чем кого бы то ни было другого. Король тут же отправил от своего имени графа Эберхарда⁶⁷⁵, поручив ему связаться с римскими вельможами и справиться у них о причине, по которой они вопреки обычаю предков поставили понтифика римской церкви без ведома короля, а самого понтифика, если только он не даст достойного удовлетворения, заставить сложить принятый им сан⁶⁷⁶.