Ламберт Херсфельдский. Анналы

Эти слова произвели сильное впечатление на названных герцогов, поскольку человек, давший эти показания, занимал не последнее место при дворе и пользовался незапятнанной репутацией среди своих. Кроме того, его словам придавало еще большую веру то обстоятельство, что короля уже давно подозревали в том, что он готовил точно такую же гибель некоторым другим своим вельможам и уже убил очень многих из своих приближенных⁷³³. Итак, герцоги отправили к нему послов и заявили, что более не связаны с ним клятвой, которую давали ему, обещая верность и подчинение, ибо он первым нарушил верность и готовил им коварную гибель, в то время как они вели переговоры о его благе. Так что если он не опровергнет это обвинение, пусть не рассчитывает впредь на их верность в мирное время и на поддержку в период смуты.

Король, восприняв это крайне болезненно, тут же обратился к народу, заявив о наглости герцога Рудольфа, который, чтобы найти повод для захвата королевской власти, тревожит его лживыми подозрениями и искусно выдуманными слухами, ибо не может обвинить его в истинном преступлении, и пытается таким образом запятнать его невиновность. «Но прочь словесные баталии, — воскликнул он, — прочь хитро сформулированные выдумки доказательств! Я не словами, а собственной рукой опровергну эту ложь и, невзирая на величие королевского имени, вступлю в поединок с самим герцогом Рудольфом и раскрою подоплеку этого лживого обвинения, которым он пытается прикрыть свое злодейство, чтобы в случае, если я лишусь королевства, все знали, что я лишился его не по своей вине, а из-за его узурпаторства и вероломства!»

Тогда Удальрик фон Годесхайм, один из тех, кого обвинили в том, что они якобы были соучастниками планов короля и его помощниками в преступлении, ласковыми словами постарался унять возмущение короля и просил, чтобы он под давлением горя не признавал своим делом того, что ниже королевского достоинства. Будет лучшим и более правильным, если он сам вступит в поединок с Регингером или любым другим лицом и докажет его и свою собственную невиновность. Он тут же отправился к герцогу Рудольфу и заявил, что готов любым способом, какой тот сочтет справедливым, опровергнуть ложь Регингера. Однако тот не принял его удовлетворения, хотя и не отказал в нем открыто, но сказал, что будет ждать решения по этому поводу остальных князей. А король, как и собирался, отправился в Регенсбург, вызывая у всех ненависть и подозрения, да и сам уже никому не доверяя вполне, поскольку даже те, кого он привязал к себе самой преданной дружбой, предали его при первых же признаках надвигающейся грозы.

Между тем саксы частыми посольствами беспокоили рейнских князей, чтобы те или дали им право выбора короля, или сами, поскольку превосходят их значением и численностью, при поддержке саксов избрали и поставили того, кого захотят, и не позволили довести государство до окончательного разорения из-за бездеятельности одного человека. Побуждаемый этими словами архиепископ Майнцский, которому ввиду преимуществ Майнцского престола в первую очередь принадлежало право избрания и посвящения короля, призвал князей со всего королевства в Майнц, чтобы по общему решению поставить королем герцога Рудольфа. Когда об этом стало известно королю, он, взяв с собой всех, кого смог привлечь на свою сторону подарками и обещаниями, спешно выступил из Баварии, считая необходимым прежде всего позаботиться о том, чтобы помешать этому делу. Когда он прибыл в место под названием Ладенбург⁷³⁴ неподалеку от Вормса, то тяжело заболел и много дней пролежал в постели, дав своим врагам немалую надежду на то, что эту ожесточенную смуту можно будет окончить без пролития крови. Но король, едва полностью выздоровев, поспешил в Вормс.

Там он был с большой помпой принят в городе его жителями, которые незадолго до этого, желая еще больше подчеркнуть свое к нему расположение, прогнали из города рыцарей епископа⁷³⁵, пытавшихся помешать въезду короля, а самого епископа непременно схватили бы и в оковах передали королю, если бы тот не покинул город, своевременно сбежав. Итак, жители вышли навстречу королю в полном вооружении, но не для совершения насилия, а чтобы тот, увидев их многочисленность, блеск оружия и большое количество готовых к бою юношей, понял в своей нужде, сколько надежд он должен на них возлагать. Они охотно обещали ему свою поддержку, принесли клятву, выделили, каждый по мере своих сил, средства для ведения войны и подтвердили, что, пока живы, будут преданно сражаться за его честь. Так король овладел сильно укрепленным городом, который в последующем стал его резиденцией, опорой трона и, когда его дело было окончательно проиграно, надежнейшим убежищем, потому что являлся городом многолюдным, неприступным благодаря крепости своих стен, чрезвычайно богатым вследствие плодородия окрестных земель и в изобилии снабженным всеми средствами, какие обычно используют на войне.