Ламентации

Выглянув из люка, она увидела на дорожке «бьюик». Мотор работал вхолостую, из выхлопной трубы вырывался сизый дым, в тусклом свете приборов виден был человек за рулем.

— Что случилось? — спросил Уилл, подоспев на тревожный звук шагов.

Джулия, бледная, с застывшим лицом, не сводила глаз с машины.

— Твой папа, Уилл… он пропал несколько часов назад, и у меня недоброе предчувствие…

— Я приведу его, — вызвался Уилл и пошел к машине.

Но Джулия резко остановила его: «Нет, Уилл!» — и отправила домой. «Я сама», — сказала она.

Мотор работал неровно, с перебоями, словно больное сердце. Этот звук напомнил Говарду о малодушном отце, умершем в кресле от удара. Скрючившись за рулем «бьюика», скрытый от лунного света густой хвоей сосен, Говард вертел в руке искусственное сердце. Может статься, он изобрел его не ради отца, а чтобы укрепить свой собственный немощный дух? Если так, что проку от его изобретения? Нет у него больше ни воли, ни мужества, ни страсти.

Услыхав шорох шагов по гравию, Говард сунул бесполезную игрушку в карман пиджака.

Джулия осторожно приоткрыла дверцу. Говард уставился на нее невидящим взглядом.

— Выходи, милый, — попросила она. — Давай поговорим.

— Не о чем разговаривать.

— Говард, пожалуйста! Замерз?

— Нет.

— Ты весь дрожишь. Почему не надел куртку потеплей?

— Потому что собрался покончить с собой.

Джулия застыла на месте.

— Замерзнуть, как Скотт в Антарктиде? Да?

— Может быть.

Джулия затаила дыхание, пытаясь постичь чудовищный ход мыслей мужа. Безусловно, он давно все решил. Все приметы были налицо, однако она закрывала на них глаза. Но Джулию душил гнев: как мог он задумать такое? И чувства ее сразу нашли выход.

— Говард, не смей! Сейчас же вылезай из машины!

— Я въеду в дерево.

— Не въедешь!

— Я не ребенок. — Говард нахмурился, возмущенный ее командирским тоном. — Я взрослый человек! Перестань мне указывать. Если ты работаешь, это не дает тебе права мной командовать!

Джулия постаралась взвесить каждое слово, прежде чем его произнести. Как-то раз Говард упрекнул ее в невежестве из-за того, что она не работала, а теперь сам боится осуждения.

— Конечно, Говард, ты взрослый человек, — ответила она. — У тебя жена и трое детей. Но ты не имеешь права нас покинуть.

— Я неудачник. Что я ни делаю, все без толку. Я сдаюсь.

— Нельзя сдаваться. Разве это по-мужски — бросать семью?

— Я не бросаю семью. Я свожу счеты с жизнью.

— Ты меня бросаешь, Говард! — закричала Джулия. — Неужели ты меня вот так оставишь?

Говард взглянул на жену: губы дрожат, глаза гневно сверкают, ветер треплет волосы. Сколько же решимости в этом хрупком теле! Как смеет он оставить такую женщину? Она вместе с ним прошла три континента. И все же именно ее непреклонность мешала ему в последние годы. Сейчас она боялась потерять его, и Говард невольно восхитился ее преданностью.

— Говард, на улице минус четыре! Прошу, пойдем домой, а то оба умрем от воспаления легких!

Говард сглотнул, покачал головой:

— Джулиус потешался надо мной. Он меня в грош не ставит.

— Господи, мальчик помог тебе расчистить подвал! Поблагодари его, похвали, будь с ним помягче! Детям с тобой стало неинтересно!

— Другими словами, я заслужил их презрение?

— Другими словами, подари им хоть капельку любви — и, может быть, они отплатят тебе любовью. Ну же, пойдем! Тебя ждет письмо, очень важное.

Не успел Говард раскрыть рта, как Джулия поспешила к дому. Остановилась на крыльце, дыхание паром вырывалось у нее изо рта. Из чистого упрямства Говард продолжал сидеть в машине. И тут, будто в знак согласия с Джулией, «бьюик» дернулся и двигатель заглох.

Письмо

Джулия заварила чай. Сжимая в руках кружку, Говард пытался согреть онемевшие пальцы. На столе лежал конверт с красно-синими полосками авиапочты и надписями на бурском. Говард узнал почерк Розы — неразборчивый, с завитушками.

Пишу вам, потому что решила вас навестить. Понимаю, вы меня не ждали, но годы идут, настало время увидеть Америку. Мальчики скоро станут взрослыми. Раз вы лишили меня удовольствия наблюдать, как они растут, я имею право взглянуть на них, пока они не вышли в большой мир и их не испортило современное общество с его тупостью и суетой.

«Решила вас навестить»? Говард перечитал строчку еще раз. Так и есть, Роза собралась к ним в гости, и, видимо, надолго.