Лампа для джинна

А вот с деньгами вопрос оставался открытым. Как же Вовка доедет в Краснокумск, если у соседей ничего нет, а от друзей ее Джинн отрезал?

Вовка снова в задумчивости открыла страничку Ильи и перелистала его фотографии. Он улыбался со снимков своей фирменной кривоватой улыбкой, и у Вовки тоскливо засосало под ложечкой. Еще чего удумала, втюриться в первого красавчика школы… Сама ведь себя убеждала, что так нельзя, что это банальность, что она выше такого… И вот, пожалуйста: стоило закончить школу и встретить его один на один в парке, и все разумные мысли вымело из головы как поганой метлой. Красавчик он или нет – какая разница? Он беспокоился о ней, готов был сорваться к ней посреди ночи, у него уши краснели! Эта ее собственная, личная Вовкина версия Ильи отличалась от школьного образа недостижимого прекрасного принца, вокруг которого всегда толпились друзья и стайки влюбленных девушек. Этот Илья принадлежал ей, а Вовка смотрела на него не с галерки зрительного зала – она сама наконец оказалась на сцене.

Только вот пьеса, в которой Джинн ей дал главную роль, Вовке совершенно не нравилась.

Как бы здорово вот просто взять и написать Илье! Открыть сообщения, напечатать какое-нибудь простенькое «привет как дела», а не думать о том, как бы купить билет в этот глухой Краснокумск…

Вовка поерзала, безотчетно рассматривая шкафы у стены напротив. Стеклянные полочки с бестолковым хрусталем; ящики с техникой; книжный стеллаж с многотомниками, которые стоило бы давным-давно продать; магнитофон, увешанный маминой бижутерией, которая не поместилась в спальне; чучело совы с блестящими, очень внимательными желтыми глазами; фотоаппарат, который родители подарили Вовке четыре года назад на день рождения, а она с тех пор не сделала и десятка кадров…

А может, в пузе у совы – тайник с долларами?

Ага, конечно, с золотыми слитками!

Вовка перевела взгляд на фотоаппарат и задумалась. Стоил он немало, но, если выставить его по дешевке, улетит запросто. Как-то стыдно было думать о продаже подарка, но он уже давно лежал без дела, а других ценных вещей у Вовки не водилось. Ни сову, ни хрусталь, ни собрания сочинений у нее до завтра не купят.

До завтра… Вовка только теперь поняла, что выбирала только, ехать или нет. А то, что если ехать, то завтра – это было дело решенным. Да когда же все это успеть-то!

Вздохнув, Вовка открыла дверцу, вытащила фотоаппарат и покрутила его в руках. Тяжелый, гладенький, нетронутый. Она так его хотела, а родители так на него потратились! А потом – как отрезало. Не пошло.

Да какая разница, пошло или нет? Вовка встряхнула головой и заправила волосы за уши. Села к ноутбуку и принялась сочинять объявление.

Вариантов получше у нее все равно не найдется.

К вечеру, когда жара спала, а красные солнечные лучи, по обыкновению, протянулись из родительской спальни в коридор, Вовка поняла, что ничего с ее объявлением не выйдет. Прошло уже несколько часов, а просмотров не прибавилось, и это не говоря уже о звонках. Сначала Вовка думала, что ее объявление просто не опубликовалось, но проверила из другого браузера и фотоаппарат нашла. Только вот кроме ее собственного просмотра других не появилось.

Опять ей мешает Джинн?

В тысячный раз обновив страницу, Вовка поняла, что времени у нее больше нет – нужно идти к Марьяне Леопольдовне.

Открыла снова теть Галя, и Вовка даже заволновалась: неужели она опять отменила урок, сама об этом не зная? Интересно, это Джинн ей в прошлый раз так удружил или это случайность? Да уж какое там! Конечно, Джинн…

Из коридора выглянула Марьяна Леопольдовна, окинула быстрым, суровым взглядом Вовку и исчезла за своей дверью. Истрепанной тете Гале улыбка не шла, но она все равно хихикнула:

– Ея величество изволят быть не в духе.

Вовка вжала голову в плечи. А когда это Марьяна Леопольдовна бывала в духе?

Стоило Вовке встать на привычное место в центре ковра, как из головы улетучились все слова. А она-то всю дорогу старательно сочиняла: «Вы уж извините, Марьяна Леопольдовна, тут такое дело, ситуация очень странная сложилась, у меня, видите ли, пропали родители, и мне кажется, что за всем этим стоит маньяк, который требует, чтобы я съездила в Краснокумск, да, это такой маленький город, в нем жила моя бабушка, нет, я ее почти не знала, но вот маньяк, а я его называю Неизвестным, то есть теперь уже Джинном, потому что дело в приложении, которое я установила в пятницу…»

Да что уж там, у нее и в голове вся эта «ситуация» выглядела полнейшим бредом. А как объяснять это суровой преподавательнице академического вокала, которая завтра будет сидеть в комиссии и слушать ее на вступительном экзамене?..

Вовка смотрела, как длинная, будто щипцами вытянутая Марьяна Леопольдовна усаживается поудобнее на скрипучей табуретной сидушке и заносит пальцы над клавиатурой.

– Дома занималась?

Вовка открыла рот, чтобы сказать хоть что-то – ей угрожает Неизвестный, у него, возможно, ее родители, он посылает ей фотографии маминой цепочки, а это точно мамина, ну точно! – но не выдавила ни звука.