Лампа для джинна

– Лёля я, – гневно заявила та. – Это я для порядка там Ольга.

– Любительница порядка, – с ухмылочкой вставил из своего угла Федя.

– А ты вообще молчи, ходячее недоразумение, – снова разошлась Лёля. – Подойдет очередь, все от и до расскажешь. И мне в том числе.

– Дык а чо рассказывать-то…

– Да погодите вы, – оборвала Вовка. – Так, значит, ты написал Лёле? – повернулась она к Илье.

– Да. Спросил, что за петрушка такая творится с подругой. И она мне накатала целую простыню.

Глаза у него смеялись, и Вовка вдруг поймала себя на мысли, что бессовестный Джинн вообще-то был стопроцентно прав: об Илье она думала многовато.

– Так. И что ты накатала? – Вовка обернулась к Лёле.

Чувствовала, что будет и дальше смотреть на Илью – опять раскраснеется.

– Да у меня точь-в-точь, – возмутилась Лёля, выхватывая, будто меч, свой мобильник. – Про первую партию я уже все поняла, мы с тобой переговорили. А потом вроде как ты была. Просила прощения, что вместе со мной не поехала… Все то же самое писала: что ну никак не можешь и бла-бла… Я решила, что ты поменяла пароль, все восстановила, все в порядке. А потом пошло-поехало.

Читать вслух она не стала: показала переписку на экране.

а вообще-то, Лёлик, если уж совсем по чесноку, то мне твой брат никогда особо не нравился. и если взлетел он там ко всем чертям, то и ну его, не жалко.

Вовка, словно ошпаренная, откинулась на спинку. Опять Джинн все вывернул. Вовка ведь и правда думала, что за Федьку она переживает куда меньше, чем, например, за Илью. Но вот так вот… Бессердечно… Да какой же человек в здравом уме такое напишет?

А может, Джинн и не в здравом уме… Да что она сомневается: он психопат, и все тут.

Вовка выдохнула, зажмурилась, словно могла этим отогнать образ ненормального, который знал, где находятся ее родные, и снова открыла глаза. Федя беззаботно посматривал на нее из угла. Наверное, Лёля ему эти сообщения не показывала. А может, он сразу не поверил, что Вовка способна такое написать на полном серьезе.

– Давай дальше, – попросила она.

– Ну а дальше что? – отозвалась Лёля. – Меня Илья через ВК нашел. И я уже поняла, что автор вот этих странных писулек точно не ты.

– То есть только потом, – отметила Вовка.

– Ну, как потом… – замялась Лёля. – Ну, то есть Илья написал, и я сразу все поняла…

– Ты и правда хоть на секундочку подумала, что это была я?

Лёля вспыхнула.

– Да не думала я! Я уже вообще ничего не понимала! Я только вернулась от Феди, у меня вообще башка не варила…

Вовка отмахнулась. И правда, какая уже теперь разница, что она и когда подумала. В такой-то свистопляске… Хватит и того, что Лёля бросилась ее «выручать» – значит, не потеряна их дружба. Правда, пока неясно, от чего выручать и как.

– Ладно, проехали. А что там у Феди было-то?

– Так вот что. – Лёля недружелюбно зыркнула на брата. – После тех новостей я сразу к нему приехала. На Маслищенко. А там ничего нет!

– Как нет?..

– А вот так. Нет шестьдесят шестого дома. То есть совсем.

Вовка вспомнила, с каким трудом отыскала его сама, и покачала головой:

– Ты, наверное, плохо искала. У них же там нумерация как в психбольнице.

– Ничего не в психбольнице, – подал голос Федя. – Нормально там все. Нужно только до конца улицы дойти и глаза разуть.

– Ну так я и разувала! – ощерилась Лёля. – Я же тебе говорю. Но самое-то главное вот что: никаких взрывов там не было. Улица тихая, никаких обломков, ничего.

– Но ведь сказали же: Маслищенко… – не поняла Вовка.

– Вот и я говорю: чушь какая-то! Я побродила там, пыталась звонить Федьке, а он, зараза такой, не отвечал.

– Ты мне не мамка, не обязан, – передернулся Федя.

– Да я чуть ума там не решилась, – возмутилась Лёля. – Мамка… Телефоны для связи придумали! А ты вечно его засунешь…

– Заткнитесь-ка, а? – попросила, поморщившись, Вовка. – Я все равно ничего не поняла. То есть дома шестьдесят шесть ты не нашла?

– Не нашла! – Лёля схватилась за свой стакан, но чай у нее уже кончился, только сахар лежал на донышке влажным неаппетитным комком. – Вернулась домой. А он там сидит как ни в чем не бывало. Жрет блины. А мама ему подкладывает. Сто лет блинов не жарила, сыночек заскочил, и вот, пожалуйста.

– Ну дык а чо, – удивился Федя. – В гости же просто так не ходят. Не сидеть же пустым.

– «Пустым»! Да ты на всю неделю вперед нажрался, – не унималась Лёля. – Я там бегала, как ненормальная, чуть с ума не сошла, а он – блинчики хомячит! И мама тоже. «Чего ты разошлась…» А того! Как на необитаемом острове живем. Никто и слыхом не слыхивал…

– Ну так мы же с тобой потом погуглили, – миролюбиво отозвался Федя. – Не Маслищенко. Улица Терентьева, двадцать шесть. Там взорвалось.

Вовка заерзала на месте.

– Да быть такого не может, я же тебе говорю, – продолжала Лёля. – Я своими ушами слышала…

– Я тоже помню, – кивнула Вовка. – Диктор четко сказал: Маслищенко.

– Значит, у вас бананы в ушах у обеих были, – парировал Федя. – Или диктор перепутал.