Лампада глинская. Старчество в современном мире

Должное внимание уделялось церковной проповеди и миссионерскому делу. «В 1908 г. в целях борьбы с сектантскими лжеучениями (в частности, со штундо-баптизмом), появившимися в епархии, в Глинской пустыни был открыт миссионерский кружок во имя святого апостола Иоанна Богослова. В обязанности членов кружка входило ежедневное чтение поучений в храмах, а также среди народа в гостиницах, столовых на монастырских дворах» (375).

С ростом благосостояния Глинской пустыни, с увеличением монастырской казны ширится и служение ближнему. В годы настоятельства только что упоминавшегося отца Исаии святая обитель ежегодно принимала десятки тысяч паломников и во время пребывания их в обители обеспечивала всем необходимым. Более того, в случае нужды оказывала им и денежную помощь (372).

Благотворительность в Глинской пустыни была присуща каждому иноку. Монахи с радушием встречали богомольцев и старались, не щадя своих сил, оказать им посильную помощь. При служении ближнему они помнили о себе лишь как о призванных раздавать дары Божии, по слову св. Григория Богослова: «Ты никогда не будешь щедрее Бога, хотя бы и пожертвовал всем, что имеешь, хотя бы отдал вместе с имуществом и самого себя; ибо и то самое, чтобы отдавать себя Богу, человек получает от Него же. Сколько ты ни уплатишь Богу, всё ещё больше того будет оставаться на тебе, и ничего не дашь ты своего, поелику всё от Бога» (167).

Архим. Иннокентий († 1888), прозванный «благоутробным, чадолюбивым, сострадательным, милосердным», милостыню давал не считая — и тайно, и явно. Без помощи от него никто не уходил. Любопытен в этом отношении разговор отца Иннокентия с прибывшей в Глинскую пустынь некоей игуменьей. Видя непомерную щедрость батюшки, игуменья сказала: «Я думаю, что вы раздали рублей пятнадцать». — «Более, — отвечал ей отец Иннокентий, — роздано восемнадцать рублей». — «Можно ли так?» — «Нам их, матушка, Сам Бог посылает. В этом я убеждён и опытом и словом Божиим». В это время подают пришедшую почту. Там было две повестки на 700 рублей. Отец Иннокентий, показывая их матушке, говорит: «Вот вам доказательство» (231). Но иногда у старца ничего не было, тогда он снимал с себя одежду, обувь и отдавал нуждающемуся (231).

О схимонахе Луке († 1898) сказано, что он и приняв схиму, продолжал заботиться о братиях — помогал им, «то чаем и сахаром, то чем-либо другим» (510).

Монах Евгений († l894) служил ближним, чем мог — «добрым советом, больным давал разные простые средства, хотя сам лекарствами никогда не лечился» (416).

Иеросхимонах Макарий († l864), узнав, что одна монахиня имеет излишнюю одежду, сказал ей: «Что же ты не раздашь, ведь это грех. Я наг родился и хочу нагим умереть. Сколько у тебя горит лампадок в келлии?» — «Три». — «А сама спишь и потягиваешься. Лучше бы лампады не горели, да сама встала и положила сто поклонов» (262).

Высшим проявлением служения ближнему явилась жертвенность подвижников Глинской пустыни во время войн в России.

Когда шла долгая изнурительная война на Кавказе (1817-1864), иеромонахи св. обители самоотверженно несли служение отрядных священников. Вместе с русскими воинами они мужественно переносили все тягости борьбы. Так, иером. Паисий († l869) вместе с отрядом ходил за Кубань, попал в плен к горцам, которые «обобрали его дочиста и заставили нести на гору десять русских ружей. На горе сели отдыхать. Один черкесский князёк, потерявший в схватке своего сына, стал рубить русских». Эта же участь ожидала и батюшку, но Промысл Божий сохранил его: один из черкесов взял его к себе как военную добычу. У него отец Паисий пробыл полгода, когда был выкуплен русскими (309).

Также во время Крымской войны (1853-1856) братия св. обители усугубляли свои молитвы к Богу, оказывали «материальную поддержку воинам фронта, семьям погибших, утешали скорбящих своими проповедями, а многие из братии, руководствуясь глубоким чувством патриотизма и голосом гражданской совести, добровольно шли на фронт» (166).

В годы Освободительной войны (1877-1878) в монастырской больнице был устроен «лазарет для больных и раненых воинов, в котором пребывало на излечении 50 человек. Больные содержались за счёт обители. Благодаря хорошему уходу и лечению, все выздоровели» (227).