Лана из Змейгорода

Первую часть истории о том, как Кощей, обманув доверившуюся ему Жар-птицу, создал иглу, на конце которой спрятал частичку своей расколотой злодейством души, в Змейгороде знали даже младенцы. Старики у очагов долгими зимними вечерами часто повторяли ее в назидание, напоминая о том, какой ценой Хозяин Нави приобрел свое нынешнее могущество и стоит ли оно того. Что же касалось способов одолеть супостата, то о них толковали лишь вещие кудесники, которые в наговорной воде, песке или камне могли увидеть грядущее. И, конечно, орудие своей погибели искал, чтобы уничтожить, и сам Кощей.

— Меч-кладенец можно выковать Молотом Верхнего мира на той же наковальне, на которой была создана игла, — бесстрастно пояснил Мудрейший. — Пророчество гласит, среди тех, кому предстоит совершить этот подвиг, будут несколько уроженцев Змейгорода.

— Так в чем же дело? — воодушевился Яромир, мгновенно примеривший пророчество на себя. — Я готов отправиться на поиски иглы хоть сейчас.

— Молот Верхнего мира хранится у вещих птиц, — снисходительно глянув на торопыгу, покачал головой Мудрейший. — Да и наковальня, говорят, скрыта на острове Буяне, достичь которого и вернуться обратно далеко не каждому под силу.

— Ну и что в таком случае нам сейчас от этого пророчества? — разочарованно протянул боярин Змеедар. — Чем оно поможет нам город защитить, не соглашаясь на условие слуг поганого выползня?

— Только Мыслью о том, что даже Хозяин Нави не вечен, а непреходящей остается жизнь и лишь она имеет смысл, — назидательно ответил Мудрейший.

— Поэтому никаких русалок мы выдавать не будем, — получив молчаливое одобрение кудесника, веско проговорил Велибор, — Пришло время дать супостатам бой.

Глава 23. Путь через Навь

Едва воевода произнес эти слова, которых истомившиеся в мелких стычках бойцы ждали с памятного и заклятого дня Купалы, площадь взорвалась ликующими криками, дополненными гомоном потревоженных на голубятнях и в лесу птиц. Ящеры и смертные, бурно выражая свое согласие с решением Велибора, воинственно громыхали оружием, стучали мечами по щитам, издавали боевые кличи, будто уже стояли на бранном поле, готовые его попрать, отбросив врага до самых Ледяных островов.

В возгласах одобрения потонул не только недовольный ропот сторонников торга, но и жалобный плач женщин, переживающих за братьев, сыновей, отцов и мужей. Впрочем, как среди смертных девок и баб, так и среди русалок и ящерок хватало и тех, кто ликовал вместе с мужами, привлекая желанную победу. А многие правнучки Велеса, особенно наделенные огненным даром, даже небольшие, и сами рвались в бой.

— Наконец-то! Дождались! — не скрывал своей радости Яромир, подхватывая Лану на руки и в восторге кружа ее, точно в Купальской пляске.

— Чего дождались-то? — скривился, как от кислого, боярин Змеедар. — Потока и разорения?

— А что же следовало отдать Кощею всех русалок и затем платить, как смертные Янтарного побережья, кровавую дань? — не смог смолчать Яромир.

— Обо всех русалках речь не шла. Я только хотел напомнить о том, что Водяной за наш счет решил уладить свои дела с Хозяином Нави.

— Обращение нашего брата Кощея ко злу и его воцарение на троне Ледяных островов коснулось всех. И не вина Водяного, что сын Мораны Правду не научился чтить, а потом и вовсе обратился ко злу, — приструнил боярина Мудрейший. — Его судьба — назидание всем, кто ставит себя выше других. Его владения обширны, но в них царствует только смерть.

— Скажи, Мудрейший, готов ли ты назвать благоприятный день и час, чтобы вывести войско за стены? — благодаря кудесников за поддержку, спросил Велибор.

— Будущее туманно, а враг коварен, — как обычно, уклончиво начал хранитель древней мудрости. — Надо спросить у батюшки Велеса. Я узнаю его волю, а затем назову день, наиболее благоприятный для нашей победы.

— Как бы этот день не стал днем поражения, — кутаясь, несмотря на погожую погоду, в отделанную парчой соболью шубу, проворчал боярин Змеедар.

— Поминающий Лихо сам в дом его кличет, — выпростав из длинного рукава долгополого одеяния узловатую сухую руку, напомнил Мудрейший, величаво удаляясь в сторону святилища.

— Как бы только Кощеевы слуги не ударили первыми, — озабоченно проговорил Яромир, ероша буйные рыжие кудри.

— Они не хуже нас знают, что Змейгорода приступом не взять и потому пытаются одолеть измором и посеять раздор, выдвигая неприемлемые условия, — пожал плечами Велибор. — Боемысл прав. Золотом сыт не будешь, а у нас в горах пахотных земель почти нет.