Лана из Змейгорода

В самом деле даже Лана, прожившая в Змейгороде недолго, знала, что, хотя в степях по ту сторону гор и располагалась союзная ящерам Страна городов, непосредственно в окрестностях твердыни находились земли пустынные и для возделывания малопригодные. Да и из потомков бессмертных дремучик таежные леса да непролазные топи жаловали лишь внуки дядьки Лешего, привечавшие в своих угодьях разнообразную живность, да злокозненная отрасль Болотника. А в северных тундрах и на высокогорьях и вовсе сидели лишь ледяные великаны, к счастью, слишком ленивые, чтобы участвовать в таком хлопотном деле, как война. Но при этом готовые покарать всякого, кто нарушит их покой.

— А если Кощей все-таки заключит с ними союз и ударит с тыла? — вспомнив про этих недружелюбных соседей, забеспокоился Боеслав.

— Пока на это ничего не указывает, мы там регулярно летали дозором — покачал головой Боривой. — Да и жарковато сейчас здесь для них. Не любят они солнечного света и тепла, засыпают до зимы.

— Вот потому я и говорю, что надо дать бой сейчас и отогнать их от града, пока Кощей не привел себе подмогу! — кивнул Велибор. — А там, глядишь, и союзники из Нова города и Детинца подтянутся.

Отогнать от града. Как просто воевода об этом говорил! А ведь он лучше других понимал, каких затрат, да что там рассуждать, какой крови это будет стоить. Лана не очень хорошо разбиралась в делах войны, хотя, как выяснилось во время их с Яромиром отчаянного броска до города, постоять за себя умела. Но зато она видела с каждым днем увеличивающееся количество раненых, далеко не всех из которых, особенно смертных, удавалось спасти. И это не считая женщин, детей и стариков, которые тоже нередко оказывались жертвами вражеских налетов.

Мудрейший и горожане не просто так поддержали Велибора. Все понимали, чем дольше враг изматывает силы, тем больше ослабеет воля защитников, тем сложнее будет победить в генеральном сражении. Хотя все также понимали, что вернуться доведется не каждому. Но лучше погибнуть, защищая родной город, нежели умереть от лишений осады или закончить жизнь на черном жертвеннике без надежды на посмертие. Между тем как воины, погибшие с оружием в руках, могут попасть не только в Чертоги предков, но и занять место бок о бок с Перуном в его небесной рати.

И все же, глядя на, цветущих, полных сил, горящих воодушевлением мужчин, Лана испытывала трепет. Чьи жизненные нити в предстоящей битве оборвет нож безжалостных Прях?

— Ланушка, лапушка! что притихла, приуныла! — наклонился к ней с жарким поцелуем Яромир, благо остальные ящеры и смертные, утешая и успокаивая, тоже прижимали к груди взгрустнувших жен и невест.

Сколько еще слез выплачется в подушку в ожидании битвы, а сколько их прольется потом. И хорошо, если над тяжкими ранами, а не над погребальным костром. Яромир ее тревогу понял по-своему.

— Да ты не переживай, милая. Никакому Кощею мы никого не отдадим. Не то что русалок, а ни пяди земли не уступим. И так проморгали, подпустили к стенам. Будем гнать, поганого до самых Ледяных островов.

— А как же наша свадьба? — только и смогла всхлипнуть Лана, чувствуя, как от слов любимого предательские слезы, невыплаканные за утро этого непростого дня, бурным потоком изливаются наружу.

— Сыграем в срок! — с непоколебимой уверенностью пообещал Яромир. — Отгоним Кощея от стен и сыграем. — А потом на Ледяные острова пойдем.

Как же хотелось верить в его слова, прижимаясь к широкой груди и уже потом, наблюдая, как ящер вместе с другими воинами по дороге до дружинной избы обсуждает план сражения. Ей же оставалось идти к раненым.

В лечебницу Лана, впрочем, вернулась не сразу. Навестила нескольких ящеров, отлеживавшихся в своих теремах и глубоких пещерах под ними. А потом еще заглянула к себе посмотреть, как справляются по хозяйству домовой и старая бабка Купавы, вдвоем присматривавшие за ее младшими сестрами и братьями. Хранитель очага не скучал. Пригрев на коленях толстого серого кота, он вооружился кочедыком и учил младших ребятишек, как плести лапти из мягкого липового лыка. Бабка, качая в привешенной к матице колыбели младшую внучку, пряла кудель и наблюдала, как пострелята постарше забавляются с потерявшим во время бегства мамку ручным бельчонком.

Неужто этот мирный уголок станет вотчиной Кощея? Да никогда! Лана, пока жива, этого не допустит. Грудью встанет. Но что она сможет сделать, если ее собственная судьба только что висела на волоске, и нарочитые на полном серьезе решали, оставить ли ее в городе или выдать Кощею. И зачем Хозяину Нави понадобилось именно пять русалок? Подлый и расчетливый Супостат редко что-то делал из простой злобы.

Когда Лана подходила к лечебнице, она услышала, как сестры, трудясь над снадобьями в лекарской, обсуждают сегодняшние события.

— Ну я и страха натерпелась, — делилась с подругами переживаниями Радмила. — Пять русалок! Это ж надо, что подлый выползень придумал! И в самом деле, а почему не двадцать пять?

— И боярин Змеедар каков, — поддержала подругу Младислава. — За что он на дочерей Водяного-то ополчился?