Лангбэрроу (ЛП)

Она взяла его за руку и мягко повела назад к месту между Дороти и Лилой. Саттралоп поднялась наверх на собственное место во главе стола.

— В День Другого, время обновления, мы заверяем нашу преданность Дому.

— И мои именины, — пробормотал Доктор, разминая ухо. Он просигнализировал компаньонам встать. Крис спал, в то время как Саттралоп напевала заклинание.

— Главная Книга. Глава Прайдон. Стих шесть семь три.

— Лангбэрроу, — ответили кузены.

— Мы будем всегда возвращаться к станку, из которого сотканы.

— Древний Дом.

— Защищая поколения твоих друзей, начиная с рождения Нового Времени.

— Дом.

— Мы — твои планы, проекты и архитектура. Мы те, кто радуется имени…

— Лангбэрроу, — пропели они хором. — Лангбэрроу! Лангбэрроу!

Их крики пронеслись эхом через Зал, поднятым и повторенным стенами и галереями, лесом и камнем.

Кузены и гости с опаской переглянулись. Ушедшее в темноту эхо становилось более грозовым, как будто сам дом обрел дар речи.

ЛАНГБЭРРОУ! ЛАНГБЭРРОУ! ЛАНГБЭРРОУ!

Сквозь продолжающийся шум зазвучал голос Саттралоп.

— Ни один из Вас не должен когда-либо покинуть Дом снова! Семья наконец-то вместе! Глоспин внимательно посмотрел на сидящего напротив Доктора.

Доктор пристально глядел на ТАРДИС, качающуюся в сети.

Когда шум затих, ударили барабаны и гонги невидимых музыкантов. Сорок пять стульев, в большинстве пустующих, перетасовались, чтобы седоки увидели представление в открытом Зале.

Гигантские марионетки, больше, чем драджи, вышли из теней. Огромные разноцветные головы, укутанные плащами. Они двигались вполне самостоятельно.

— Весьма грустно, — пожаловался Доктор и резко упал вглубь стула. — Я думал, что мы сэкономим на этом.

— Начните мистерию, — сказала Саттралоп и ударила тростью.

— Этот ритуал, — сказала Лила взволнованно, — действительно ли это — Мистерия Нового Времени?

Доктор мрачно поклонился.

— Тогда я читала об этом, — продолжила она. — Но она же теперь не исполняется. Она считается утерянной.

— Точно так же как Le Sacre du Printemps? — добавила Дороти.

— Некоторым вещам лучше оставаться утраченными. — Доктор нахмурился, глядя из-за серебра на Глоспина. — Это твоя идея?

— В твою честь, — улыбнулся кузен. — Это традиция. Очень подходит для этого случая, как думаешь?

Доктор глубже зарылся в стул. Он с завистью глядел на Криса. Голова молодого человека откинулась назад, и он мягко похрапывал.

Гонги начали вращаться, повторяя мелодию, дикая флейта вопила как ветер. Появилась марионетка в синем плаще и с длинными серебряными волосами, полными драгоценностей. Один глаз был красен. Марионетка двигалась по Залу по спирали, вздымая плащ, как будто зовя за собой.

— Это — всевидящая Пифия, — сказала Лила. — А это — Рассилон. Теперь они будут бороться за будущее Галлифрея.

Появилась вторая, меньших размеров, марионетка. У неё были красные волосы и корона, и она махала серебряным жезлом или скипетром. Она стилизованно боролась с марионеткой Пифией; две фигуры, обменивающиеся ударами, больше походили на танцоров. В конечном итоге Пифия качнула головой, и флейта завопила в агонии. Барабаны покатились, гремя, и каменный пол Зала взломался. Марионетка исчезла в ледяной расщелине с криком и всплеском пламени.

— Сепалчезм! — закричали кузены, когда марионетка Рассилон подняла в триумфе оружие.

— Неточно, — пожаловался Доктор. — Рассилон не должен носить этот пояс.

— Стоп! Лучше напиши жалобу, — сказала Дороти.

Лила поспешила их успокоить. Зрелище явно поразило ее.

— Это было проклятие. Теперь Галлифрей обречен и там больше нет детей.

Ложный снег начал падать с галереи. Сквозь белый вихрь они наблюдали за медленной процессией марионеток, несущих маленькие свёртки. Каждая фигура поворачивалась, мягко кладя свою связку в трещину, куда упала Пифия. Дороти подумала о собственной матери, пеленающей её по вечерам. Она увидела, как Доктор понимающе взглянул на Лилу.

— Это — только игра, — прошептал он. — Ничего личного.

Лила выдерживала его взгляд в течение долгого времени. Она выглядела глубоко расстроенной.

— Я так сочувствую всем вам, — сказала она.

Он кивнул и мягко пожал её руку, но Дороти не смогла бы сказать, кто был расстроен сильнее. Она также заметила, что взгляд Глоспина никогда не отрывался от Доктора.

Марионетки двигались по кругу в том, что Инносет назвала мистическим Танцем Интуитивного Открытия. Сначала они жаловались идентичными движениями, кулаками грозя в небеса, соединяя головы в едином порыве.

Затем каждая медленно нарушала круг, находя собственный танец.

Две фигуры присоединились к Рассилону. Первая манипулировала пылающими шарами единственной рукой. (о, очень символично, — сказала Дороти.)

Вторая только что появилась на заднем плане. Она была безлика и обернута в черный капюшон.

— Это — Другой, — объявил Глоспин.

Доктор играл со столовым прибором.