Ланселот на шпильках (СИ)

- Просто он сказал, что я должен его сохранить, и никому не рассказывать. Я и не думал, что портсигар может иметь какое-либо отношение к этой истории. А как ты догадалась, что вещь мне не принадлежит?

- Это слишком дорогая вещица, - я уселась на стол, и положила ногу на ногу, - а мне сказали, что Эдуард Петрович был очень скупым. Он только по отношению к родным был щедрым, но не к чужому человеку. Понимаешь ход моих мыслей?

- Понимаю, - со вздохом сказал Марат, - ты очень находчивая, и любая мелочь у тебя в мозгах застревает.

- А Макс ещё смеет утверждать, что для расследований нужен ум чисто аналитический, - покачал я головой, вынула из кармана зажигалку, и щёлкнула огнивом. Ровное пламя на мгновение подёргивалось, и опять замирало, и я убрала зажигалку в карман.

- Кто такой Макс? – тут же спросил Марат.

- Ты его не знаешь, - мотнула я головой, - давай, рассказывай.

И Марат стал каяться. Да, он скрыл от меня информацию, но вовсе не потому, что хотел её скрыть, а потому, что думал, что это не имеет никакого отношения к делу.

Эдуард Петрович отдал Марату портсигар на небольшой вечеринке, которую устраивала мать Марата. Тимошин присутствовал на всех вечерах, которые устраивала Ангелика Александровна.

В середине вечера Тимошин подошёл к Марату, и тот отметил, что на нём просто лица нет.

- Вы словно призрак увидели, - сказал ему Марат.

- Почти, - хрипло проговорил Эдуард Петрович, - я этого человека знал хорошо, но этого просто быть не может. Ему уже около сотни лет должно стукнуть, а он такой же, как и раньше.

- Наверное, это сын того человека, - трезво рассудил Марат, - что вы так испугались?

- Ох, грехи наши тяжкие, - со вздохом сказал Тимошин, - ты абсолютно прав. Конечно, не мог же он так сохраниться. Просто я его боюсь, и при этом ненавижу... Это очень давняя история... Марат, ты должен мне помочь. Я тебя умоляю! Это

вопрос жизни и смерти!

- Господи! – так и подскочил Марат, - что он вам сделал?

- Он сделал мою жизнь невыносимой, но и я не лыком шит, и отбил подачу.

- О чём вы говорите? – не понял Марат, - и какого рода помощь вам нужна?

- Не просто так он сюда пришёл, - впал в раздумья Тимошин, - он что-то задумал, он такая же погань, как и его родитель.

- Но вы же совершенно не знаете этого человека, - воскликнул Марат, - судя по вашей реакции, вы его сегодня вообще впервые увидели. С чего вы так решили, что он плохой?

- Может, ты и прав опять, - задумался Эдуард Петрович, -

только, я тебя прошу, сохрани для меня одну вещицу, - и он вынул из кармана красивый портсигар, - это принадлежало моей супруге, и пока пусть лучше у тебя побудет. Я просто боюсь.

- Чего вы боитесь? – растерянно проговорил Марат.

- Я боюсь этого человека, - жёстко сказал Эдуард Петрович.

- Вашу жену звали Людмилой? – спросил вдруг Марат, зачем, сам не понимал.

- С чего ты так решил? – поднял брови Тимошин, и тут же улыбнулся, - ты про инициалы МИ. Её звали Милагрес, Милли, я её так называл. Ты спрячь портсигар, и никому не показывай.

Марат растерянно замолчал, и я тоже молчала, придавленная грузом информации, и обдумывала ситуацию.

Я нашла таинственную Милли, вернее, ниточку, но мне это ничего не дало.

И имя Милагрес меня только ещё больше запутало, в мозгу что-то мелькнуло, и тут же испарилось. Я так и не решила, что же это мне дало. Растерянно кивнула Марату, и поехала в издательство.

Лены на месте не было, и я юркнула в свой кабинет. Села за стол, и постучала коготками по лакированной поверхности.

Если собрать все полученные сведения, получается какой-то снежный ком.

Есть девушка Мирослава, я с ней первый раз столкнулась на стоянке в издательстве...

А что она вообще тут делала? Что ей понадобилось на стоянке, закреплённой за редакцией?

И кто её запихивал в машину? Она мне тогда наврала, это я точно знаю, потом она убила Филиппа Васильевича, это официальная версия, и Андрея Канарейкина.

Она их действительно убила, или её кто-то подставил?

Лично я склоняюсь к последнему, и меня сомнения одолевают, кто она такая. С одной стороны, у неё татуировка рода Ягосальварес, значит, она потомок этого рода.

Она назвалась Мирославой Ягода, но Мирослава Ягода умерла, и надо съездить в Заболоцк, выяснить, как умершая девочка попала в дом малютки, и поговорить с Симоновыми.

Я выскочила из кабинета, и с ходу налетела на Елену.

- Ой, а я и не заметила, как вы прошли, - пролепетала она.