Ланселот на шпильках (СИ)

- И за дядю заодно, - согласился со мной Максим, - Кочетов был судим, он не сделал карьеры следователя, и пошёл по стопам отца. Когда его отца посадили, а потом и мать, он возненавидел Тимошина. А Семен Вениаминович за несколько дней до суда рассказал ему о покойном дяде, и о своём поступке. Понимаешь? Он унаследовал характер отца, и он так же возненавидел семейство Ягосальварес.

- А при чём тут марка? – задала я следующий вопрос.

- Совершенно не при чём, - покачал головой Максим, - кража марки была подстроена, специально перед убийством Хорхе. Это был отвлекающий манёвр, чтобы все думали, что Хорхе сбежал с маркой, чтобы его искали в качестве преступника.

- Но зачем так всё запутывать? – продолжала недоумевать я, - не проще ли было бы его просто убить?

- Убийство будут расследовать, а просто пропавшего искать. Просто пропавший человек – это одно дело, тут по всем моргам оповестят, а сбежавшего с ценностью будут искать живым. Если его убить, то его точно не найдут, а марка эта была у Валерия Кирилловича всё это время. Её присвоил Семен Вениаминович в своё время, как и печатку, и остальные фамильные ценности Ягосальварес. Валерий Кириллович подсунул её Филиппу Васильевичу, сказал, что её владелец хочет её продать. Хорхе, когда увидел знакомую ценность, оторопел, и в испуге позвонил Марату. Он сразу понял, что это непросто совпадение, что опять начинается, и он хотел опять бежать, но не успел. Кочетов выкрал марку, а Хорхе перехватил, когда он входил в свой подъезд, и застрелил его с глушителем. Потом вытащил труп через заднюю дверь, выходящую на задний двор. Для тёмных замыслов очень удобное место, если подогнать машину ко входу, никто не

заметит, кто и что там делает.

- А при чём тут книжка? Зачем он выкрал из библиотеки книгу? – ждала я следующих объяснений.

- Он уничтожал все данные о Ягосальварес, чтобы никто не догадался, что же послужило мотивом. Откуда ему было знать, что вмешается Мирослава, а Филипп Васильевич заподозрит его. Он знал о тайне друга, когда тот пропал с маркой, понял, что дело нечисто. Хорхе не успел предупредить его, он был ошарашен, что его нашли. Он не ожидал нападения теперь, он почти успокоился, а потом увидел Кочетова, и отдал Марату портсигар. Он тогда боялся, что его вычислят, и не зря боялся. Вот и всё, пожалуй.

- Ты кое о чём забыл. Мирослава, - напомнила я ему.

- А что Мирослава? – не понял Максим.

- Она как дедушку нашла? Она ведь его нашла, я правильно понимаю?

- Нашла, - кивнул Максим, а Григорий Матвеевич снял телефонную трубку.

- Приведите сюда Симонову Мирославу Васильевну, - громогласно велел он, и через пять минут в дверь постучались, и конвойный пропустил Мирославу.

Она была бледной, и слегка испуганной.

- Присаживайся, - кивнул на стул Матвей Григорьевич.

Я молча смотрела на девушку, а она на меня, а потом она тихо заплакала.

- Дедушки больше нет в живых? – поглядела она на Максима, тот покачал головой, и девушка упала лицом на стол, и судорожно зарыдала.

Маргарита первая бросилась к ней, я успела лишь подняться, обняла её за плечи, у неё самой слёзы текли.

- Расскажите мне о родителях, - сдавленно прошептала Мирослава, - какие они были?

- Они были самые лучшие на свете, - тихо проговорила Рита, - я до сих пор скучаю по своей лучшей подружке, и по её мексиканскому говору. Слышала бы ты, как она смешно возмущалась. Твоего отца я не любила, считала слишком напыщенным, и только теперь понимаю, что не разобралась в нём.

- Эвива, простите меня, - вдруг подняла глаза Мирослава.

- За что я должна тебя простить? – слегка смутилась я.

- Я вам наврала, - она стала размазывать слёзы, - я ведь шла к вам в издательство. Ведь ваша фамилия Миленич?

- Верно, - растерянно кивнула я.

- Тогда на меня напали люди Кочетова. Я должна была ещё в больнице вам довериться, а я с испуга стала врать. Меня нашёл Андрей, и он увёз меня из деревни. Я сначала ему не поверила, но появилось зерно сомнения, и я пошла в приют. Там мне отдали письмо, и я узнала правду. Когда дедушка пропал, я тут же бросилась к вам.

- Но откуда ты узнала обо мне? – недоуменно спросила я.