Лантерн. Русские сны и французские тайны тихой деревни

Страна так и не узнала, какого программиста она потеряла. Разносторонняя гуманитарная подготовка и живой ум быстро вывели вчерашнего студента в первые ряды начинающих креативных кадров. При этом он полагал, что стремительной карьерой и менеджерскими задатками обязан исключительно техническому образованию.

– У технарей по-другому устроены мозги, – утверждал он с гордостью. – Мы можем заниматься чем угодно.

Возможность «правильного» устройства мозгов он признавал еще за одной категорией сограждан – за выпускниками лингвистических вузов. На остальных смотрел с сочувствием и многого от этих людей не ждал. Снисходительное и беззлобное отношение к гуманитарной публике сформировало ему репутацию человека с золотым характером – копирайтеры, дизайнеры и прочий креативный люд Барсика боготворили. Впрочем, в момент встречи с Никитой он был лишь молодым и перспективным арт-директором Сашей Барсеневым. Барсиком и креативным директором он стал несколько позже, когда принял решение перейти на работу к Никите.

В тот раз Барсик спас Никиту от позора и финансового краха. Сорванный проект мог бы дорого обойтись маленькому агентству. Барсик молниеносно сделал качественные снимки, сам нашел дизайнера и поставил ему задачу, а также на ходу придумал для клиента рекламный слоган, с которым тот успешно проработал еще несколько лет, а именно, до того момента, когда его окрепшим бизнесом заинтересовалась крупная косметическая корпорация.

Все эти годы благодарный клиент продолжал сотрудничать с Никитой – та первая, состряпанная «на коленке» рекламная кампания открыла его кремам путь в первую лигу. Именно его пример заронил в голову Никиты саму мысль о гипотетической возможности продажи бизнеса. Много позже эта идея вызрела в болезненное решение, полностью изменившее его жизнь.

– Вам принести еще что-нибудь?

Никита вздрогнул. Над ним стоял бармен с подносом в руках. В глазах Пьера было что-то, похожее на сочувствие.

«Плоховато выглядишь, старик, – упрекнул себя Никита, – если общественное мнение так скоро развернулось от осуждения к жалости».

Определенно, добряк Пьер по-своему истолковал его унылое лицо.

– Нет, спасибо! Пожалуй, я пойду ужинать.

Без малейших колебаний он направился в сторону деревенской гостиницы, а не домой.

– Успею еще навести порядок. Ночь впереди.

Невыполненный план не слишком его беспокоил.

– Там и делать-то особенно нечего. Майк отлично за собой прибрал.

В ресторане оказалось неожиданно шумно. Звук шел из маленького зала, где несколько дней назад Никита примерял буфет. Там, за сдвинутыми вместе столами, сидела небольшая компания – съемочная группа, которую Никита видел на площади.

– Я хотел бы столик в том зале, – обратился он к официанту.

– Может быть, я подберу вам более спокойное местечко, месье, – предложил тот.

Похоже, творческую молодежь намеренно посадили отдельно, чтобы хоть как-то оградить от них остальных посетителей.

– Мне нравится, когда вокруг весело. Я хотел бы сегодня поужинать именно в том зале, – настойчиво повторил Никита.

– Как хотите, месье.

Официант не собирался никого уговаривать. Он усадил Никиту за двухместный стол рядом с уже знакомым буфетом, принес хлеб с водой и, получив заказ, удалился. А Никита сосредоточил все свое внимание на буйных соседях.

Девушка в этой группе была только одна. Деликатный дневной макияж, продуманная небрежность в прическе, блузка по фигуре и юбка сильно выше колен – образ выглядел неслучайным. «Вряд ли дело только в навыках стилиста, – определил Никита. – Тут налицо сердечный интерес к кому-то из коллег. И кто же счастливец?» Он стал с любопытством разглядывать парней. Все они, кроме гладко выбритого красавчика-модели, имели густую растительность на лице. «У наших творцов тоже была мода на щетину», – с любовью вспомнил он свою креативную команду.

Съемочная группа закончила ужинать. На разоренном столе остались три почти пустых графина из-под домашнего вина. «Неплохо! – с пониманием отнесся Никита. – Источник бурного веселья понятен». Только фотограф – самый старший и самый бородатый – пребывал в меланхолии. Оставалось надеяться, что именно он собирался сесть за руль микроавтобуса.

– Реклама – это искусство! И фотография тоже искусство! – горячился молодой парнишка-ассистент. От вина его глаза налились кровью. – Фотография, как живопись, только инструменты другие.

– Конечно, – желчно ответил фотограф. – Разница только в том, что хорошую картину нельзя написать случайно, а удачную фотографию, если повезет, сейчас может сделать даже полный дебил. Достаточно просто оказаться в нужное время в нужном месте и держать в руках смартфон.

Лицо арт-директора презрительно скривилось.

– Ты прав. Люди получили доступ к такому объему контента, что пресытились и перестали поклоняться искусству. Их все труднее удивить. Им кажется, что, имея приличную камеру или даже просто телефон, любой может снимать не хуже профессионалов.

В этом месте Никита не удержался:

– Хорошая школа и опыт непобедимы. Удача дебила – штука ненадежная.

Все замолкли и в изумлении повернулись к нему.