Лапочки-дочки из прошлого. Исцели мое сердце

Мы научились понимать друг друга, и это единственное, что мне нравится в нашем общении. В остальном же, он по-прежнему говнюк. Главное, опять не выпалить это вслух. Второй раз может не простить.

- Так, литературную минутку объявляю закрытой, вернемся к делу, - барабанит пальцами по папке, но так и не раскрыв ее, продолжает невозмутимо: – Повестки были доставлены по твоему адресу. И кто-то расписался о получении.

- Я съехала от Жени сразу же после того, как узнала о его измене. В тот же день. И все время жила в бабушкиной квартире, хотя прописана у мужа, - с каждой новой фразой мой тон становится громче и воинственнее. А лицо Воскресенского почему-то вытягивается в удивлении. – Судя по всему, повестки принимал он сам. Или любовница ставила подписи за меня, - бросаю задумчиво.

Алька ведь зря времени не теряла – спешила занять мое место. В постели мужа. В его квартире. В его жизни. И ей это удалось.

- Какая любовница? – прищуривается Константин. Слегка бледнеет. Следом багровеет. И качает головой, будто недослышал.

- Беременная, - добиваю его, четко проговорив этот статус. Наверное, время лечит, потому что мне уже не так больно. Или на меня благотворно влияет присутствие наглого юриста. Который сейчас кажется немного растерянным.

- Стоп, Вера, мне нужно больше конкретики, - откашлявшись, он все-таки подцепляет пальцами уголок папки. Хмурится, и глубокие морщины залегают на лбу, вокруг усталых глаз и возле губ. – И доказательств, - добавляет чуть слышно.

- Там ничего об этом нет, - останавливаю его, с горечью ухмыляясь. – В графе «Причина развода» указана какая-то чушь вроде: «Не сошлись характерами». Женя умолял не выносить сор из избы и не портить ему репутацию, - повторяю его слова. – Ну, а я… - пожимаю плечами, осознавая, какой слепой дурой была. Любила. И верила даже после предательства.

- Какая ты наивная, Вера, - озвучивает мои мысли Константин и в сердцах бьет ладонью по столу.

- Была, - парирую тихо. – Просто меряла всех по себе, - нервно тереблю важными пальцами лямку сумки.

- Вера, ты понимаешь, к чему привела твоя… вера? – играет словами. - Я объясню, - с укором тянет и почему-то злится. – Ты проигнорировала все заседания, и суд имел полное право принять решение в твое отсутствие. Разумеется, в пользу супруга, так как у него был юрист. Грамотный или, как ты предпочитаешь его называть, жулик, - недовольно выплевывает. – Да это было самое легкое дело! - опять смеется, потирая пальцами переносицу. – Вера, Вера, - причитает, на миг прикрывая глаза, будто устал от меня.

- Разве суд не должен был поделить имущество пополам? – спорю отчаянно. – А у меня отобрали все! Это нечестно, - звучит, как жалоба капризного ребенка. И мне становится за себя стыдно. Расклеилась.

- У тебя искаженная информация, - убедительно произносит Воскресенский, будто знает мое дело лучше меня. Поспешно листает бумаги, сминая и надрывая края. – Тут не хватает документов. Почему тебе не все выдали? - заключает сердито. – Совместно нажитое имущество было разделено на две равные части. Четко по закону, как ни крути. Единственный нюанс - юрист Пономарева ходатайствовал о том, чтобы само здание кафе полностью осталось в собственности у клиента, а его супруга получила отступные в размере половины стоимости имущества. Правда, оценено кафе было ниже реальной стоимости… - морщится с оттенком вины и спотыкаются о мой шокированный взгляд. - То есть… Я имею ввиду, что... Я вижу только такой вариант развития событий. Это логично. Но я обязательно сделаю запрос в суд и получу копию решения, - кашляет и опускает глаза.

- Женя не говорил ни о каких отступных. Злорадствовал, что я с голым задом осталась, - шумно вздыхаю и замечаю, как Воскресенский яростно мнет документы. – И ничего мне не выплачивал.

- Выплатит. Он просто взял тебя на понт. Утаил этот момент и намеренно скрыл от тебя решение суда. Тебе надо было лично его получить, а не через третьи руки, - опять в мою сторону летит укор. - При любом раскладе, Пономарев не имеет права не выплатить компенсацию. Это не сразу делается, а только когда пройдет вся бумажная волокита, - глухо бурчит. – Свою половину ты получишь. В денежном эквиваленте.

- Мне нужно кафе, - не сдаюсь.

- Зачем, Вера? – зыркает на меня исподлобья. – Из мести бывшему мужу? Кафе было куплено в браке, ты на тот момент работала в ресторане и получала не так много. Ясно же, кто вложился в бизнес, - чеканит каждое слово. А я в очередной раз удивляюсь, откуда он знает такие мелкие подробности. Феноменальная память. Наверное, это у него профессиональное.

- Я подрабатывала неофициально, - признаюсь и тут же закусываю губу. Но отступать некуда. – Примерно, как и сейчас. С чего начинала, к тому и вернулась, - с грустью отмечаю. – Брала заказы, пекла торты на дому. Откладывала каждую копейку и нарабатывала имя. Собрала команду, и тогда ребром стал вопрос о помещении. Сначала арендовала, а потом я рискнула занять деньги у родителей и купить кафе.

- Расписка? – цепляется за хлипкую нить, но я рву ее.