Лара моего романа: Борис Пастернак и Ольга Ивинская

В процессе допросов Семенов перебирал, вынимая из папок, доносы на меня и Бориса Леонидовича, приговаривая:

— А вот что уважаемый советский писатель сообщает нам о ваших делах.

На мой вопрос «Скажите, кто это пишет?» Семенов с улыбочкой изрекал:

— Не вашим антисоветским ушам слышать эти достойные фамилии.

Однако однажды промелькнуло в вопросе следователя:

— Почему вы ниже таланта Пастернака цените талант писателя Сурикова? — этот знаток стихов имел в виду Суркова.

Писательская верхушка активно распускала слухи о моем аресте якобы за мошенничество с какими-то гонорарами. Эту ложь Боре пыталась внушить и Зинаида Нейгауз, но Боря резко ее оборвал:

— Не лги на Ольгу, как все эти мерзавцы. Я знаю, почему ее бросил в тюрьму Сталин [213].

О содержании допросов Боре было известно от Люси Поповой, которую десятки раз вызывали к следователю на Лубянку. Боря говорил мне в Измалкове о нескольких случаях его резких конфликтов с писателями из-за их измышлений и злорадства по поводу моего ареста. Это стало главной причиной его окончательного разрыва с Асеевым, с которым Пастернак дружил в 20-х годах. Когда после смерти Бори я жила у Ариадны в Тарусе, Паустовский рассказал нам с Алей о резкой отповеди, которую дал Борис Леонидович писателю Всеволоду Вишневскому на встрече у Федина в Переделкине. Вишневский тогда заявил, что «теперь, когда наш вождь убрал от Пастернака компрометирующую его авантюристку, Борис станет настоящим советским поэтом».

— В ответ Пастернак выразился так нецензурно, — сказал Константин Георгиевич, — что об этом неприлично говорить при женщинах.

На это Ариадна с присущим ей юмором заметила:

— Но вы говорите еще и с лагерницами, которые знакомы с шедеврами русской словесности не только по Пушкину.

Однако Паустовский отказался передать речь разгневанного Пастернака в адрес Вишневского.

В дневнике Александра Гладкова есть запись от 13 января 1957 года о его встрече с Паустовским:

Паустовский рассказал историю о скандале Пастернака и Всеволода Вишневского на новоселье у Константина Федина в начале 50-х годов. Вишневский произносит: «Пью за будущего советского поэта Пастернака!» И Борис Леонидович спокойно: «Идите вы в п…» Общий ужас. Борис Леонидович повторяет <…>. Вишневский быстро уходит. Потом истерика Федина [214].

В острой и увлекательной книге Даниила Данина «Бремя стыда», посвященной важнейшим эпизодам жизни Пастернака и его противостояния советской системе и холуйствующей писательской массе, рассказывается о патологической ненависти Вишневского к Пастернаку. Уже в 1947 году, в кресле главного редактора журнала «Знамя», Вишневский требовал от писателей срочно начать травлю Пастернака после раздраженной статьи Суркова в «Культуре и жизни».