Лара. Пленница болот (СИ)

Гриша провёл ладонью по корпусу, и железная бандура вспыхнула. Отец поднял её, скинув в самую гущу тварей. Как карточный домик, рассыпалась груда кишащих тел, влекомая тяжёлым снарядом. Холодильник с гулким стуком бухнулся на землю, от него уносили ноги загоравшиеся монстры. Их крики звучали в воздухе немыслимой какофонией, но для нас это была музыка. Гимн победы.

Отец скидывал вниз всё новые и новые «снаряды». Чуть поодаль от дома. Так, чтобы они, потухнув, не послужили трамплином для монстров. Мужики, видя, как улепётывают твари от стен, на радостях натащили ещё кучу хлама.

— А теперь попробуем подальше!

Отец поджёг сломанную тумбочку и швырнул её из окна. Она пролетела метров пятнадцать, прежде чем приземлиться на головы монстрам.

— Прости, Оленька, — папа обернулся, виновато пожав плечами, — я тоже чуток тренировался.

Мама, улыбаясь, сдвинула брови:

— Ваше счастье, ругать вас не за что. Пока, — сурово добавила она.

Артобстрел продолжился. Воздух превратился в мешанину запахов: палёная кожа, горящий керосин, дерево, оплавляющийся металл.

Монстры теперь бестолково метались по полю. Матка присела к земле, точно готовясь к прыжку.

— Лара, она знает, где мы. Сменим место. Выбежали на улицу, заскочили в следующий подъезд, мигов взобравшись на третий этаж.

— Уступите нам место, — крикнул Гриша мужикам, которые тоже швыряли из окна подожжённый хлам.

Те ошарашенно расступились. Мы встали вместе, сложили руки, во время таких залпов наша энергия точно перемешивалась, волной проходя по телу, поднимая дыбом волосы.

Я постаралась «прицелиться» точнее.

Матка шарила глазами по окнам, точно отыскивая нас, внутри неё ходили странные чёрные волны.

— Бьём, что есть мочи, — толкнула я затылком Гришу.

Молния бело-фиолетовой изломанной лентой вырвалась из рук, ударив точно в сочленение между грудью и брюхом матки, через секунду её догнал фаербол.

Королева открыла рот, беззвучно закричав, но всё равно резануло по ушам, и в тот же миг опустилась тишина, не стало даже криков тварей. Как в замедленной съёмке, её тело осветилось изнутри огненным жаром, а потом разорвалось на десятки ошмётков, разлетевшихся в разные стороны.

Поле боя превратилось в тысячи догорающих костров, над которым нёсся наш победный клич.

Глава 30

Близился рассвет, мы вышли во двор, где моросил мелкий дождик. К нам подошёл Кирилл Валерьевич и комендант, Яков Семёнович. Они по очереди жали нам руки.

— Ну, даёте. Как полыхнуло зарево! Я уж думал, всё, нам кранты, монстры воевать научились. А тут мне докладывают, что это наши герои так бьют! Почему же раньше молчали о своих талантах? Впрочем, дело ваше. Победителей не судят, — глаза коменданта сияли ярче фонарей. Он переживал за город, за каждого человека.

— Хорошо, что вы пришли, — мама скромно потянула его за рукав, — кажется, я поняла, что творится на вашей и нашей планетах, или Вселенных. Тут уж как угодно.

— Оленька, может, позже? — папа обнял её за плечи, — все устали.

— Нет, — тон коменданта вмиг изменился, — если есть возможность как-то повлиять на судьбу планеты, уберечь людей, никакого позже быть не может. Но вы, вероятно, сами хотите отдохнуть? — он внимательно посмотрел на маму.

Та пожала плечами:

— Я не устала. Раненных нет, к моей радости. Как и убитых.

— Тогда пройдём ко мне, — пригласил Яков Семёнович, — вас тоже зову, — глянул он на меня и Гришу.

Отказываться от приглашения мы не собирались, очень уж интересно было, что же такого узнала мама. С нами она не поделилась своими умозаключениями, потому что не любила спешить, прежде она должна была утвердиться в своих догадках.

Народ шатался по улицам, весть разнеслась мгновенно, все поздравляли друг друга. Напоминало какой-то припозднившийся Новый год. В окнах горели огни, ранние весенние сумерки оглашались радостными криками, счастливым визгом малышни.

Добравшись до администрации, прошли в кабинет коменданта. Заспанная, взлохмаченная молодая девушка-секретарь принесла нам чай.

Мы с Гришей устроились на диване, папа и мама на креслах перед столом Якова Семёновича, за его спиной встал Кирилл Валерьевич.

— Итак, Ольга Романовна, какие у вас мысли?