Ларин Петр и фабрика волшебства

А вот Софья Туманова долго не могла уснуть. Она переживала за Клару, с которой уже была знакома несколько лет и сумела подружиться. Она переживала за внезапно пропавшую Земфиру, вспоминала суровую Изольду Германовну. И всё это путалось в голове, рассыпалось на отдельные кусочки, как разбитое зеркало, и никак не хотело складываться в цельную картину. Кусочки зеркала мелькали, как в калейдоскопе, каждый осколок отражал что-то своё.

«Как же всё сложить и при этом не поранить руки?» — с этой мыслью девочка уснула.

В комнату вошла Земфира с тем же букетом сухих цветов и одной серьгой в ухе. Девочка беззвучно прошла по комнате, словно состояла из дыма. Положила на свою кровать букет — так, как кладут на могилу. Немножко постояла, провела пальцами по струнам гитары, но они не отозвались звуками. Затем подошла к Софье, села на кровать. Пружины матраса даже не скрипнули.

— Зачем ты нас так напугала? — спросила Софья.

Земфира приложила указательный палец к губам и загадочно чуть улыбнулась.

— Дед твой приезжал, грозил школу по кирпичику разнести. А он у тебя такой весёлый, и машина у него просто супер. Мальчишки чуть с ума не сошли, когда увидели, никто не мог определить, какой она марки.

Цыганка беззвучно засмеялась.

— Ты что, говорить не можешь? Цыганка прижала палец к губам.

— Слушай, так где же ты была?

Земфира соскочила с кровати, передёрнула плечами и беззвучно щёлкнула над головой пальцами, как делала всегда, перед тем как сообщить подруге что-нибудь интересное. Потом она так же исчезла.

Софья проснулась утром и первое, что увидела, так это приоткрытую дверь в комнату. Она вскочила с кровати в длинной ночной рубашке и подбежала к постели. Букета осенних цветов на постели не было.

«Значит, это был лишь сон, — подумала Туманова. На подушке она увидела два засохших листочка, узеньких и лёгких, как пёрышки маленьких птичек. — Может, из окна залетели?»

Соня взглянула в окно: оно было закрыто, а деревья в парке были голыми. Девочка аккуратно сложила листочки в конверт, быстро привела себя в порядок и ещё до завтрака побежала к Наталье Ивановне.

Преображенская встретила Соню радушной улыбкой.

— Наталья Ивановна, миленькая, у меня к вам большущая просьба, только вы мне можете помочь.

— Что стряслось, Софья? Если это в моих силах, я с удовольствием помогу.

В руках у девочки был конверт. Она аккуратно вытряхнула из него на скатерть два сухих листочка.

— Скажите, пожалуйста, с каких растений эти листики?

Наталья Ивановна поправила очки.

— Вообще, ты сама должна уже знать. Листья деревьев и листья цветов отличаются друг от друга. Без сомнения, это листья осенних цветов.

— Каких?

— Вот этот — хризантема, не садовая, а дикая. А вот этот — астры.

— Спасибо. Значит, это не сон.

— О чём это ты, девочка?

— Где Илья Данилович?

— У себя в кабинете, — она позвала мужа.

— Илья Данилович, — сразу начала Софья, — я сегодня видела Земфиру Парамонову.

— Где? — устало спросил директор.

— Она ночью приходила в комнату.

— Соня, ты опять за старое взялась.

— А это что? — кивнула девочка на два засохших листочка. — Я их нашла на кровати Земфиры. Она вошла с букетом, цветы положила на кровать.

— А где же тогда цветы?

— Она их с собой забрала.

— Ты в следующий раз попроси, чтобы она их оставила.

— Она со мной не разговаривала, она стала призраком, ходит бесшумно, невесомая такая.

— Хорошо, допустим, — сказал Илья Данилович, передвигая на переносице очки.

— Значит, вы мне верите?

— Допустим, — повторил директор школы. — Софья, я тебе вот что скажу: Земфира жива, я это знаю. Возможно, она будет приходить не только к тебе, но и к другим детям. Но, к сожалению, вернуть её пока невозможно, хотя я над этим работаю.

— А знаете, что вчера вечером летучие мыши Изольды Германовны напали на нашу Клару?

Наталья Ивановна заволновалась.

— Где птица? — спросила жена директора.

— У Захара. Он её вчера лечил и сказал, что всё обойдется. Кстати, послушайте, Клара успела мне рассказать, что она видела не одну, а две Изольды в доме.

— Конечно, когда тебя бьют, может показаться и четыре Изольды.

— Нет-нет, — воскликнула Софья, — она увидела, а потом на неё напали мыши.

— То, что ворона могла что-то увидеть, я верю. Ступай завтракать. И, пожалуйста, никому пока ничего не рассказывай.

— Ты сам-то хоть позавтракал, Илья Данилович? — обратилась Наталья Ивановна к мужу, когда тот снимал с вешалки пальто.

— Потом, — услышала она в ответ.

— А хочешь, я с тобой схожу к Захару?

— Оставайся дома, я скоро вернусь.

Директор торопливо шёл по дороге, словно какая-то неведомая сила подгоняла его в спину. Захар был дома. Клара уже не лежала на столе, а сидела на вешалке, напустив на себя важный вид. Она вращала головой, щёлкала клювом.

— Ну как себя чувствуешь? — поздоровавшись с садовником, осведомился Илья Данилович.

Ворона трепыхнула перевязанным крылом.

— Вижу, вижу, можешь не рассказывать, досталось тебе.