Ларин Петр и фабрика волшебства

— Дорогие мои, — голос директрисы уже не звенел, как прежде, но обжигал. — В последнее время произошло много всякого. Поначалу у нас с вами возникло непонимание. Но сейчас я вижу, и ваши учителя это подтверждают, — директриса взглянула на Изольду Германовну, затем на Элеонору Аркадьевну, — что в школе наблюдаются разительные перемены. — Дети сидели молча. — Думаю, я смогла заменить вам Илью Даниловича.

Пальцы Ларина под столом сложились в фигу, а на лице появилась угодливая улыбка. Многие радостно закивали, особенно усердно кивала, глядя на директрису, Лиза по кличке Сладкоежка. И новенькие Злата и Инга угодливо улыбались, словно им щекотали пятки.

— Я вижу, многие из вас стали меня понимать и согласны учиться дальше. Так вот, хочу вам сообщить, что с сегодняшнего дня, с этой самой минуты, снимаются ранее установленные мною запреты. Всякое повиновение должно быть поощрено. Поэтому сразу после завтрака вы можете ознакомиться со списком учеников, которым позволено покидать здание школы, гулять по территории, пользоваться библиотекой, смотреть телевизор, иметь в комнате магнитофон. Девочки могут носить украшения.

При Илье Даниловиче Преображенском дети вскочили бы со своих мест, многие даже забрались бы на скамейки, стали бы кричать «ура», хлопать в ладоши и по-настоящему веселиться. Сейчас же никто даже не вскрикнул, все дружно захлопали.

Директриса затаила дыхание, на подобный успех она не рассчитывала.

— А за поведением остальных и я и учителя будем наблюдать ещё некоторое время. Надеюсь, что те, чьих фамилий нет в списках, одумаются. К счастью, их осталось немного.

Дети, не вставая с мест, дожидались, пока директриса и учителя не покинут столовую, затем стали знакомиться со списками. В списке, висевшем на стенде, не было фамилий Шубина, Колыванова, Мамонтова и ещё нескольких.

— Ну что, ты доволен? — прошептал на ухо Ларину Артём Шубин.

— Это развяжет нам руки.

— А по-моему, наоборот, свяжет нас по рукам и ногам. Вы превращаетесь в дрессированных кроликов, станете всё делать по свистку. Она прикажет — и вы станете прыгать в горящее кольцо, в ледяную воду.

— Станем, — сказал Ларин, — и ты станешь, Артём, иначе мы не спасём школу.

— Как сказала Туманова, школа, как тот «Титаник», пойдёт ко дну.

Всё, чему учили раньше при Преображенском, формально осталось. Те же предметы, те же науки, только всё начало приобретать странный уклон. Всё больше и больше учителя и директриса говорили не о силе добра, которому они должны служить, а о тёмных силах, которые надо изучать. А директриса заявила во время своей ежедневной лекции перед обедом, что тёмные силы более могущественны.

— Слышишь, куда она клонит? — скрипя зубами, говорил Шубин, обращаясь к Ларину.

Лёвка Морозов всех удивил. Он вдруг поднял руку во время лекции Людмилы Афанасьевны. Та изучающе взглянула на него, словно просверлила насквозь своими близорукими глазками.

— Морозов, вы хотите что-то добавить или спросить?

— Да, — Людмила Афанасьевна, — бойко крикнул Лёвка, — яс вами полностью согласен: тёмные силы могущественнее всех остальных, существующих в мире. Ведь исчез же Илья Данилович Преображенский, и Земфира Парамонова исчезла. И никакие добрые силы вернуть их не в состоянии.

— Правильно. Садитесь, Морозов. Вот ещё одно из подтверждений могущества тёмных сил.

Тут поднял руку Шубин. Директриса удивлённо посмотрела на одного из самых непокорных учеников.

— Вы, Шубин, тоже что-то хотите добавить?

— Да, — сказал Артём. — Выходит, — начал рассуждать Шубин, — что Илью Даниловича с Земфирой тёмные силы забрали?

Людмила Афанасьевна втянула голову в плечи и немного съёжилась.

— Интересно, для чего? — крикнул Шубин. — Чтобы из нашей школы волшебства сделать школу колдовства, что ли?

— Ну что ты городишь?! Надеюсь, после зимних каникул тебя в нашей школе не будет. А сейчас марш в свою комнату! На уроки ты ходить не будешь. С сегодняшнего дня ты под домашним арестом.

— Да я и в столовую ходить не стану! Я объявляю голодовку!

Директриса мерзко хихикнула:

— Уговаривать тебя не собираюсь. Посмотрим, что ты скажешь через два дня. Продолжим.

Несмотря на обещание притворяться, лица многих детей стали грустными, а некоторые просто-напросто испуганными. Подобного поворота никто не ожидал.

— Вот она себя и разоблачила, — прошептал Ларин на ухо Тумановой.

Та кивнула. Теперь стало понятно. Если раньше дети притворялись, договорившись между собой, то теперь многие будут покоряться директрисе и учителям из страха, боясь, что с ними может случиться что-нибудь страшное.

Несмотря на то что в школе атмосфера становилась всё хуже и хуже, дети всегда остаются детьми. Они дружат, ссорятся, выясняют отношения и даже влюбляются. В поведении Лёвки Морозова начали замечать какие-то странности. То он вдруг ни с того ни с сего начинал защищать Изольду Германовну, то Элеонору Аркадьевну. Поначалу все думали, что он просто-напросто притворяется, искусно играя роль. Но затем поняли, что он делает это взаправду. Всё чаще и чаще рядом с ним видели Ингу Акулову.