Ларин Петр и фабрика волшебства

— Зачем вы так?! — все тем же молящим голосом воскликнула Злата. — Откуда вы знаете, может, у неё болезнь глазная?

Об этом ребята не подумали. А что если на самом деле у учительницы болят глаза от резкого света или ещё чего-нибудь в этом роде. Софье стало стыдно за своё поведение.

Она подошла к Злате:

— Успокойся, мы её обижать не будем. А что у неё с глазами?

— Не знаю, — ответила Злата.

— А ты откуда приехала?

— Из Калининграда.

— Никогда там не была. Наверное, красивый город?

— Ничего такой. А перед этим я в Норвегии с родителями жила.

— Где именно?

— В Норвегии… У нас домик был на фьорде.

О том, чем занимаются родители, где работают, в этой школе спрашивать было не принято.

— А ты откуда?

— Из Питера и из Москвы сразу, — сказала Софья.

— Такое бывает?

— Мои родители на два дома живут.

— А я в Москве никогда не была, только по телевизору видела.

— Ничего, съездишь ещё.

— Ав Питер нас будут возить на экскурсии?

Туманова пожала плечами, давая понять новенькой, что пока ещё ничего не ясно — всё изменилось с приходом нового руководства школы.

— Раньше возили чуть ли не каждую неделю, а теперь…

— А что теперь? — спросила новенькая.

— Директор пропал, Земфира исчезла, да и всякая ерунда творится.

Она взглянула на стол, где ещё несколько минут назад сидела новая учительница.

— Ладно, пойдём, сейчас «физра» будет. Надеюсь, кимоно твоё уже висит в спортзале.

— Какое кимоно?

— Наш Спартак Кимович восточные единоборства преподаёт — кун-фу, айкидо, каратэ.

— Ой как интересно! — обрадовалась новенькая и радостно заморгала.

Ларин сидел на полу, по-турецки сложив ноги. А перед ним в беспорядке, как показалось Артёму, были расставлены шахматы, не на доске, а прямо на полу.

— Ты чего? — спросил он у Ларина. — Крыша поехала, что ли? Тут же клеточек нету.

— А мне клеточки и не нужны, они у меня по воображаемым клеточкам ходят.

Шубин обошёл Ларина со всех сторон, присел на корточки, заглянул в глаза, помахал перед лицом, дважды щёлкнул и сказал:

— Реагирует. Значит, пациент скорее жив, чем мёртв.

— Да жив я, жив, Артём! Не отвлекай, я думаю.

Артём взял книгу и принялся читать. А Ларин сидел на полу, покачиваясь из стороны в сторону. Иногда его рука замирала над какой-нибудь фигурой, даже прикасалась к ней, а затем оставляла на месте. Поверх книги Шубин следил за приятелем.

— Объясни-ка ты мне эту игру. Может, лучше в нормальные шахматы сыграем?

— Отец меня учил, Артём, во всех поступках искать смысл. Вот я и стараюсь представить себе… А вообще, иди сюда, садись рядом.

Шубин уселся, так же по-турецки сложив ноги.

— Что у нас сейчас происходит в школе? Я попытался разложить все фигуры на белые и чёрные. Белые — это наши, а чёрные — это их. И возглавляет чёрные фигуры, как ты думаешь, кто?

Шубин смотрел на расставленные перед ним шахматные фигуры.

— Правильно, — сказал Ларин, прикоснувшись пальцем к чёрной королеве. — Я, когда смотрю на неё, почему-то сразу воображаю заколку и очки.

— А голос?

— И голос тоже. А вот эта ладья, знаешь кто?

— Нетрудно догадаться. А почему ты думаешь, что не наоборот? — спросил Шубин.

— А вот это физрук, — Ларин поднял коня, затем вернул на прежнее место. — Правда, он не в кимоно, но представить себе не трудно.

— Хорошо, а дальше что?

— Я думаю, что чёрные постараются нас использовать в своих интересах. Мне кажется, — прошептал Ларин, — что и новенькие с ними. Хотя пока это неясно, но вскоре Злата и Инга скорее всего будут с ними. Зачем они их в школу зачислили? И мыши-вампиры в школе появились не случайно. Я думаю, что, если директриса ещё пару раз к себе Туманову вызовет на дружескую беседу, она её окончательно лишит воли.

— Что-то делать надо, слышишь, Ларин? Я ведь ещё здесь, родители решили оставить меня в школе до зимних каникул. Так что ты не один.

— Пока не один.

Пётр вздохнул, затем толкнул в плечо Шубина, и они рассмеялись, хотя настоящего повода для веселья не было.

— А знаешь что, Артём, — лежа на полу, прошептал Ларин, — я думаю, нам надо сдаться.

— Как сдаться? — не поверил услышанному Артём.

— Прикинуться, что мы такие хорошие, мягкие и пушистые, как мышки летучие.

— Бр-р-р! — фыркнул, отстраняясь от Ларина Шубин. — Ты что такое несёшь?

— Мы должны подчиниться.

— Я не буду, ты меня даже не уговаривай. И остальным скажу.

— Послушай, Артём, — голос Ларина стал строгим, — мы должны прикинуться, что во всём согласны с директрисой и её новыми порядками. Мы должны усыпить её бдительность. Представляешь, ведь мы даже из школы выйти не можем, у нас руки связаны. А когда они потеряют бдительность…

— Что тогда?

Договорить не дала Софья Туманова, которая, дважды стукнув в дверь, влетела в комнату. Мальчишки как лежали на полу, так и остались лежать.

— Ты чего? — спросил Ларин.

— Вот вы тут лежите, а там опять эти… бегают.

— Кто?

— Да эрдманы мерзкие! Они уже везде — и на первом этаже, и на втором, и, наверное, на крыше сидят. А мы ничего сделать не можем.

— Рогатку у меня директриса отобрала. А какая была рогатка, Туманова! Ты бы пару раз из неё выстрелила…

— И не хочу я про твою рогатку, Артём, думать. Мне мама звонила.