Ларин Петр и фабрика волшебства

— Мама… мама… — глядя на портрет, шептал мальчик. — Подскажи хоть ты мне! Ведь ты всегда меня выручала.

И вдруг ему показалось, что мама улыбнулась. Глаза её заблестели, изображение стало двоиться, троиться. Ларин зажмурил глаза, весь превратившись в слух.

«Думай дальше. Ты на правильном пути», — услышал он шёпот.

Открыл глаза. Артём стоял рядом с ним и тряс его за плечи.

— Что с тобой? — заглядывая в глаза Ларину, спрашивал Шубин.

— Всё в порядке, Артём. Просто голова разболелась.

— Ляг, отдохни. Ты, наверное, сильно устал.

— Да, есть немного, — признался Ларин.

Пётр лёг, закрыл лицо полотенцем, затем вскочил.

— Это она! — произнёс он. — Но для чего? — и тут же громко засмеялся.

«Всё очень просто, как же я сразу не догадался? — подумал Пётр. — Убрав Преображенского, она освободила место директора, и вот приезжает новая директриса, которая заодно с белой ведьмой, охраняющей ледяные ворота».

От этой догадки у Ларина даже голова закружилась, комната зашаталась. И если бы Шубин его не поддержал, то он рухнул бы на пол. Шубин не на шутку перепугался и, нарушив запрет, выскочил в коридор и бросился в комнату к Тумановой. Он влетел в неё даже без стука.

— Соня, Соня, там Ларину плохо!

Туманова прибежала, пощупала лоб.

— Холодный, нет температуры.

«Никому не надо говорить», — подумал Ларин.

— Всё нормально, ребята. Просто голова немного болит.

— Давай я тебя вылечу, — Туманова принялась водить ладонями ото лба к затылку, а затем прижала ладони к вискам. — Тебе лучше?

— Конечно, лучше. Спасибо, Соня, — соврал Ларин. — Я немного прогуляюсь.

Он натянул лыжную шапочку, завязал шарф, вытащил из шкафа куртку.

— Хочешь, я с тобой пойду? — предложила Туманова.

— Нет, побудь с Артёмом. Ему очень скучно, и у него целый журнал неразгаданных кроссвордов.

Ларин вышел из школы. Он неторопливо брёл по дорожке, прокручивая в голове свой план. Он услышал за спиной скрип снега, медленно обернулся: к нему приближалась Изольда Германовна. Ларин остановился, сделал шаг в сторону. Учительница остановилась напротив. То ли ветер, а может, птица качнула ветку сосны, с неё посыпался снег. Изольда Германовна подставила ладони, сверкающие снежинки коснулись кожи и не превратились в капельки воды, соскользнули с ладони, как с сухой холодной бумаги.

— Знаешь что, Ларин, — в упор глядя на Ларина, сказала учительница. — Я тебе не верю, ни одному твоему слову.

— О чём это вы?

— Не прикидывайся. Ты прекрасно знаешь, о чём я. Если бы ты был глупым, я бы на тебя даже времени тратить не стала.

— Изольда Германовна, вам не холодно? — осведомился Пётр Ларин.

— Нет, мне не холодно, и ты это прекрасно знаешь.

— С чего это вы взяли? — вопрос мальчика остался без ответа.

Изольда хмыкнула, и снег заскрипел под подошвами её изящных туфелек.

При всех переменах, произошедших в спецшколе номер семь со времени исчезновения Преображенского и Парамоновой, наверное, единственным человеком, умевшим сохранять спокойствие и продолжать вести привычную жизнь, был садовник Захар. Он по-прежнему ухаживал за деревьями, кормил белок и птиц, которым в холода было намного труднее, чем людям. Переживал за оранжерею, где росли редкие экзотические растения. Его маленький домик был единственным местом, где все оставалось по-прежнему.

Именно к нему и шагал по хрустящему снегу Пётр Ларин, чтобы вспомнить былые времена, а главное, поделиться своими соображениями. Ларин был уверен, что Захар отнесётся к его словам серьёзно и всегда даст ценный совет.

Захар сидел у очага, повернувшись спиной к входной двери, и смотрел на огонь. Огромный пёс лежал рядом, положив голову на мощные лапы. В глазах пса вспыхивали и гасли золотистые искорки.

— Давненько тебя не было, — не оборачиваясь, сказал Захар. — Я знал, что это ты идёшь. Гурд дважды тявкнул.

Ларин поздоровался, присел на корточки. Погладил пса. Тот благодарно зарычал.

— И Гурд по тебе соскучился.

Мальчик устроился рядом с огнём и стал говорить. Гурд привстал, а Захар, не отрываясь, смотрел на Ларина, время от времени кивая головой и подёргивая пышные бакенбарды.

Наконец Ларин сглотнул слюну:

— Ну вот и всё. Я выговорился, мне стало легче.

— А вот мне нет, — пошутил Захар. — Чувствую я, грозит тебе опасность, хоть я и не волшебник и не могу, как Земфира, будущее видеть. А ты уверен, что они не следят за тобой и не догадываются, что ты их раскусил? Илья Данилович уж какой умный человек был и то пропал. Будь поосторожнее, мой юный друг!

— Я, Захар, кое-чему научился, и меня так просто не возьмёшь.

— Не перескочив яму, не хвались.

— Дай, Захар, подумать немного, может, что и надумаю.

ГЛАВА 17

Бабушкина книжка. — Брензельда недовольна. — Захар хоть и не волшебник, но решает сложную задачу. — Хорошее, но невыполнимое желание. — Так вот какое оно — подполье. — Врёт и глазом не моргнёт. — Эрдманы и стрелки часов. — Серебристый кокон

После ухода Ларина Захар ещё долго сидел у очага, глядя на играющие язычки пламени и прислушиваясь к потрескиванию дров.