Ларин Петр и машина времени

Дойдя до дома, Ситников притянул к себе Петра.

— Ну вот и всё. Ты пришёл, а мне пора ехать.

Пётр поставил ногу на перекладину самоката.

— Счастливо, Ситников. Вы отправляетесь на двадцать пять лет вперёд… Значит, там мне будет 37? Не самый лучший возраст. Пушкина в 37 убили на дуэли, а ведь он тоже учился в Царскосельском. Впрочем, я шучу…

Пётр присел на корточки перед Леонардо, почесал ему за ухом, потом поднял глаза на Ситникова:

— Обязательно поинтересуйтесь мной в будущем, Ситников. Можете мне не рассказывать даже ничего. Просто и там, в будущем, я буду очень рад вас увидеть. Просто увидеть.

— Обещаю! — улыбнулся Ситников.

Он подмигнул Ларину Петру и, повернувшись, зашагал назад в сторону «Александровского», где ждала его машина времени.

Бесшумно поднявшись по ступенькам домика, Пётр проскользнул в свою спальню. У него достало сил лишь на то, чтобы снять кроссовки и доплестись до кровати, на которую он рухнул не раздеваясь. Тяжёлый сон сдавил его виски.

…Проснулся он от звука барабанящих по стеклу капель. Погода, видимо, испортилась за то время, что он отсутствовал. Или видел странный сон. Сон? Да, на сон это всё походило больше, но прямо на полу у дверей лежали несколько книжек, прихваченных им у молодого Ситникова, и потом, эта передряга была для юного волшебника всё-таки не первой.

— Солнышко моё, вставай! — прокаркал придавленный им Свисток, стараясь подражать писклявому голосу модной певицы.

Пётр сел, свесил ноги с кровати и стал нащупывать тапочки. Ещё как следует не проснувшись, он поплёлся к дверям. Нужно было выяснить обстановку и попробовать убедительно довести до тёти Эльзы, что на прогулку с Соней он всё-таки едет.

Выходя в коридор, Пётр обо что-то споткнулся и пребольно ударился. Это его окончательно разбудило, и он с удивлением понял, что со всего размаху налетел на тумбочку для обуви, которой тут отродясь не было. Как не было и нескольких экземпляров развесистых оленьих рогов, увешанных зонтиками, сумочками и шляпками. Шляпки поразили Петра больше всего — у тёти Эльзы их никогда не водилось, не говоря уже про Гражину.

Вообще, в прихожей появился новый гарнитур с зеркальными стенами, его антресоли были забиты журналами мод на огромном количестве языков, в простенках висели какие-то живописные полотна. Не понимая, откуда всё это взялось в доме за ночь, Пётр прошлёпал на кухню. Там за обеденным столом сидели два типа, которые показались Петру очень знакомыми, — но меньше всего он был склонен поверить в то, что это его двоюродная сестра Гражина и его двоюродный брат Александр. Нет, Александра, подумав, он узнал бы сразу. Выражение идиотизма — единственное, что отсутствовало на его лице. Спортивный же костюм был на месте. Только выглядел он малость поприличнее, а сам Александр занимался тем, за чем представить его было очень трудно, — жуя, он одновременно читал газету.

И в тарелке у него было нечто необычное — Пётр не разобрал с ходу что, но то, что это не макароны, которые в последние годы тётя Эльза варила на завтрак ежедневно, было очевидно.

Но Гражина… Вместо недовольного лохматого создания в не менее заношенном, чем у прежнего Александра, спортивном костюме перед Петром сидела его длинноволосая ровесница, которую совсем не портили очки. Петру даже показалось, что у него есть с ней некоторое внешнее сходство. Девочка в джинсах и ярком «альтернативном» свитере завтракала торопясь; видимо, она куда-то спешила.

— Ну всё, — встав из-за стола, она поставила тарелку в мойку. — Увидимся.

Тут взгляд её упал на Петра, и она иронически хмыкнула:

— Те же и Пётр. Акт второй, картина четвёртая. Тебе Сонька утром два раза звонила, я сказала ей, что ты будешь ещё спать и спать, потому спешить тебе особо некуда — посуду моешь ты.

Ошарашенный Пётр, не совсем понимающий, куда он попал, послушно шагнул к мойке.

— Ну ты, в самом деле, может, поешь сначала? Тоже мне, золушка!

Гражина стала накладывать Петру в тарелку ломтики чего-то аппетитного, поливая их пряно пахнущим соусом. Делала она это, не переставая болтать. Из её болтовни Пётр понял только то, что направляется Гражина со своими друзьями, которых у неё с роду не было, туда же, куда и Пётр, то есть к озеру, где планируется большой экологический фестиваль. И её, как и Петра, оказывается, привлекает туда обещанный концерт рэгги-коллективов, о существовании которых она, по крайней мере ещё вчера, не подозревала.

Протараторив всё это, Гражина исчезла за дверью. Поднялся и Александр. Посмотрев на часы, он засобирался быстрее, одновременно звоня по мобильному какой-то Наташе и обещая встретить её вечером у Ледового дворца. Петра поразило то, что, вытряхивая себя с помощью свободной руки из спортивного костюма, Александр намеревался влезть в висящий на плечиках на дверях его комнаты стильный костюм.

— Ты куда это? — пробормотал Пётр. — Не мог же он ткнуть пальцем в костюм и прямо спросить: «Это чьё?»