Ларин Петр и машина времени

Садясь в машину вместе с Соней Тумановой, Пётр, разумеется, не успел заметить, что именно в этот момент отворилась задняя калитка небольшого дворика Спасаку-коцких и обрюзгший, облысевший Руслан Зайченко настороженно сделал несколько шагов к дому. Он издали увидел Петра и замахал ему рукой, подзывая к себе. Однако Ситников мгновенно развернулся вокруг лужайки, и автомобиль стал плавно подниматься вверх под рёв двигателей, от которого у Зайченко заложило уши. Тот ещё немного потоптался на месте и направился к крыльцу, сожалея, что снова придётся выдерживать неприязнь категоричной супруги Георгия Спасакукоцкого. Причина же, по какой Зайченко решился потревожить семью своего босса в обед, была пре8 Зак. 3025 дельно проста: Зайченко хотел занять у него денег в ожидании своей первой зарплаты. Тем временем машина пронеслась над домом Спасакукоцких и, быстро набрав скорость, покрылась языками голубого пламени. Яркая вспышка света заставила Зайченко зажмуриться и закрыть глаза рукой. Когда он снова посмотрел в небо, только серая полоска дыма напоминала о том, что здесь что-то происходило.

…Весна в будущем, судя по всему, в этот раз случилась поздняя. Из яркого солнечного полудня путешественники угодили в дождливое серое марево, сквозь которое проглядывали полуголые чёрные ветви деревьев — невысоких, кривых, с редкими болезненными кронами. Навстречу машине времени летели, отчаянно сигналя, ярко раскрашенные микроавтобусы полукруглой обтекаемой формы. Ситников, похоже, за своё недолгое пребывание в будущем стал настоящим каскадёром — инженер-химик отчаянно крутил руль, делая невероятные пируэты. Петра и испуганно прижимавшуюся к нему Соню, от любопытства которой не осталось и следа, мотало из стороны в сторону, пока встречное движение несколько не поутихло.

— Это и есть будущее, Ситников? — поинтересовался Пётр. — Пробок, конечно, меньше не стало, с той разницей, что теперь это… воздушные пробки.

Не сказать, чтобы такое интенсивное движение, среди которого ему предстояло жить в будущем, его ободрило. И он со вздохом подумал, что в этом насыщенном таким движением времени ему будет всего лишь 37 лет, то есть далеко не тот возраст, в котором практикующий маг может позволить себе удалиться на покой.

— Обычное лихачество водителей аэромаршруток, — внимательно следя за пролетающими мимо машинами, пояснил Ситников.

— Что это, Ситников?

— Санкт-Петербург, год две тысячи двадцать седьмой, — ответил изобретатель и первый раз за всё время улыбнулся.

Пётр решил, что пришло время ввести Соню Туманову в курс событий. Девочка восторженно вертела головой, наблюдая, как лихо Ситников управляет своим транспортным средством, однако она не особенно осознавала происходящее.

— Софа, я же тебе не успел ничего рассказать. Ситников изобрёл машину времени. Она работает безо всякой магии. Я случайно попал в прошлое, на двадцать пять лет назад. И встретил там дядю и тётю. Они должны были встретиться, но я им помешал. Потом, правда, они встретились, но уже совсем по-другому, поэтому за эту ночь они стали совсем другими людьми.

Видя, что Соня, наморщив лоб, пытается уловить в словах Петра хотя бы отдалённое подобие смысла, Пётр осекся. Он понял, что объяснить Соне что-то в нескольких словах невозможно — ведь он переписал будущие жизни школьников Спасакукоцкого и Капитановой, и теперь Софа не имеет представления о том, каким неудачником и какой опустившейся стареющей женщиной могли сегодня быть его дядя и тётя. Для Софы существовали только вечно погружённый в себя его дядя, менеджер, пишущий в свободное время фэнтэзи, и блестящая дама тётя Эльза, признанный дизайнер и корифей в мире моды, которая поддерживала с Соней вполне дружеские отношения и была во всех смыслах «продвинутой» современной тётей.

Но Соня, похоже, и не старалась вникнуть в события, о которых пытался рассказать ей Пётр.

— Значит, мы с тобой поженимся? — протянула она как-то очень уж разочарованно и, помрачнев, перестала интересоваться пролетающими за окном авто урбанистическими пейзажами.

— Что, тебя это очень огорчает? — сочувственно спросил Пётр.

Соня не ответила. Но глаза её наполнились слезами.

Так прошло ещё несколько минут, потом Соня повернулась к Петру и, с обидой глядя ему в глаза, расстроенно заговорила.

— Я не хочу знать своё будущее. Я не хочу жить и точно знать, что меня ждёт дальше. Мне больше неинтересно даже дружить с тобой, потому что я теперь точно знаю, что, даже если мы вдруг поссоримся, это ничего не изменит. Всё равно всё решится за нас, и мы с тобой поженимся, независимо от того, хотим мы этого или нет. Даже если очень хотим — какая разница! Это пресно, понимаешь, пресно, это как еда без соли, которую нужно есть, потому что так полезнее. Я так не хочу, — Соня заплакала.