Ларин Петр и волшебное зеркало

На какой-то миг Пётр потерял уверенность в том, что поступает правильно. Он подвергал опасности множество ни в чём не повинных людей, а ради чего, спрашивается? Чтобы свергнуть власть жестокой Королевы-Невидимки? Это было просто смешно. Что бы там ни говорилось в старых книгах, Пётр вовсе не ощущал себя достаточно сильным для того, чтобы схватиться хотя бы с одним из железных гигантов, не говоря уже о самой Королеве. Ведь он был всего-навсего мальчишкой со средними магическими способностями, которые в здешних краях стоили очень немногого.

Вместе со старостой он вышел на край обрыва, чтобы посмотреть, как выполняется его просьба. В лесу уже вовсю стучали топоры, по палубе «Каракатицы» бродили бородатые озабоченные плотники в длинных подпоясанных рубахах с засученными рукавами. Они подгоняли складные плотницкие метры, которые сами собой ползали вдоль покалеченных бортов, производя замеры. По фальшборту разгуливал, блестя начищенной медью, неугомонный Свисток. Судя по всему, он подавал плотникам ценные советы. Плотники показывали на него пальцами и изумлённо качали головами, а медный хвастунишка открыто наслаждался повышенным вниманием к своей персоне.

Рыбаки уже вышли в море. Их утлые лодчонки, как ткацкие челноки, сновали по узкому проходу в рифах, перегораживая его крепкими сетями. Пётр заметил капитана Раймонда, который, стоя на краю причала и дымя трубкой, наблюдал за рыбаками. По тому, как были приподняты капитанские плечи, Пётр догадался, что капитан пребывает в тягостном недоумении. В этом не было ничего удивительного: приверженный традициям парусного флота, капитан ровным счётом ничего не знал о двигателях внутреннего сгорания и гребных винтах.

Пётр посмотрел на Всевидящее Око. Как он и ожидал, Око внимательно разглядывало его, не обращая никакого внимания на то, что творилось в бухте. Это было просто чудесно, и Пётр нарочно торчал на краю обрыва до тех пор, пока рыбаки не закончили свою работу.

Только после того как последняя рыбацкая лодка ткнулась острым носом в галечный пляж, Пётр обратился к старосте со своей второй просьбой — поведать ему о предсказании. Старик вздохнул, покосился на Всевидящее Око, взял Петра за рукав и увлёк его к своей избе.

— Видишь ли, Ларин Пётр, — едва ли не виновато объяснял он по дороге, — сто лет назад в деревне случился большой пожар, и хранившаяся в моём доме копия интересующей тебя рукописи сгорела почти целиком. Память у меня уже не та, что в молодости. Я помню только, что рукопись повествовала о подвигах великого чужеземного воина по прозвищу Большой Илл, но рассказать тебе, что это были за подвиги, уже не сумею — всё позабыл, да и не так уж это важно… Главное, — добавил он, заметив, как вытянулось лицо Петра, — главное, что страница, на которой начертано сделанное Большим Иллом пророчество, чудом уцелела. Она у меня дома, и я с радостью познакомлю тебя с пророчеством Большого Илла.

Пётр шёл за ним не в силах произнести ни слова. «Большой Илл, — стучало у него в голове, — Большой Илл… Илл — Илларион? Ох, не знаю… На Островах всё может случиться, это верно, но всё-таки…»

Они вернулись в приземистую и темноватую избу старосты, и тот достал откуда-то высокий, сильно запылённый глиняный горшок.

Невнятной скороговоркой пробормотав заклинание, он снял с горшка явно заговорённую крышку, по плечо запустил руку в горловину и вынул оттуда сильно обгоревший листок пергамента, сверху донизу покрытый какими-то выцветшими закорючками. Очевидно, это была местная письменность, которой Пётр не знал.

Впрочем, староста и не собирался отдавать своё сокровище в чужие руки. Порывшись в складках своего просторного зеленоватого балахона, он извлёк оттуда огромные очки с круглыми стёклами, зацепил за уши верёвочные дужки и, поднеся пергамент к самому носу, кашлянул в сухой сморщенный кулачок.

— Итак, — сказал он, — приступим. Тут, видишь ли, обгорело, поэтому фраза начинается с середины… Гм… Да… Ага, вот. — Он начал читать, и его голос вдруг сделался низким и подвывающим; таким голосом обычно разговаривают артисты на радио, озвучивая роль Волка в сказке про Красную Шапочку: — «И тогда Большой Илл остановился и сказал прямо в прекрасное и холодное лицо Королевы дерзкие слова. «Погоди, — грозным голосом возгласил Большой Илл, — вот придёт Петька, он тебе покажет кузькину мать!» И с тех пор…» — Он замолчал и закончил нормальным голосом: — А дальше ничего нет, всё сгорело.

Пётр сел, растерянно хлопая глазами.

— Как? Как там написано?

— Прочесть ещё раз? — удивлённо спросил староста.

— Пожалуйста, если вам не трудно…

Староста поправил на носу очки, которые были чуть поменьше детского велосипеда, и прочёл, на сей раз обойдясь без подвывания и иных драматических эффектов:

— Погоди, вот придёт Петька, он тебе покажет кузькину мать.

— Спасибо, — пролепетал Пётр, — вы мне очень помогли… А откуда известно, что Петька — это я, Ларин Пётр?

Старик пожал плечами.