Лариса

Дождь моросил и моросил, казалось, все набрякло от него, нудного, бесконечного. Набрякли дома, деревья, раскисла земля. На асфальте стояли громадные лужи, в них отражался свет уличных фонарей, автомобильных фар.

Реня ждала троллейбуса. Вот он подплыл, разбрасывая брызги из-под колес. Вскочила в него, села у окна, откинулась на спинку сиденья. За стеклами, залитыми дождем, плыла улица, но Реня туда не смотрела, ей вспоминались Зоины глаза — растерянные и колючие, злые. «Как скверно все вышло, — думала Реня. — Я ведь и не собиралась с ней ссориться. А сколько наговорили друг другу неприятного, и надо всем, сказанным и ею, и Зоей, звенело одно: «Не твое дело!»

«А может, в самом деле, не мое? — думала Реня. — У нее есть отец и мать, пусть они отвечают за дочку. Бросила завод — пускай делает что хочет. Посмотрим, где она найдет себе легкую работу. Или она собирается работать там, где вообще ничего не надо делать, только зарплату получать?» Так она и сказала Зое.

— Меньше всего я думаю о деньгах, они мне вообще не нужны, — небрежно бросила Зоя.

— Ты так деньгами бросаешься потому, что цены им не знаешь, — упрекала ее Реня. — Не заработала пока. Жила на отцовские и, кажется, всю жизнь собираешься жить на чьи-то…

— Не бойся, не твое дело, — снова слышит Реня Зоин голос, снова видит ее холодные, злые глаза.

— Или, может, за Женю замуж собралась? Хочешь у жены его отбить? — уже не деликатничала Реня.

Вспыхнула Зоя, залилась краской, и слезы, то ли стыда, то ли гнева набежали на глаза.

— Не твое дело, не твое дело…

«А может, и правда не мое дело, — горько думается Рене. — Зачем я лезу в чужую жизнь?.. Чужую жизнь… А почему — чужую?» Может, и сама виновата, что Зоя бросила завод… Ведь именно я была ее учительницей… Значит, не сумела научить… Ах, если бы можно было вернуть ее в цех. Глаз бы с нее не спускала. Но Зоя и слушать не хочет о том, чтобы вернуться. «Ты что! Только уволилась и нате — опять здрасьте! Да и кто меня снова возьмет?»

«А вся эта история с Женей, — снова думает Реня, глядя через залитое дождем окно на темную улицу. — Антонина Ивановна, наверно, понятия об этом не имеет. Так неужели и здесь не мое дело? Неужели и здесь я не должна вмешаться?»

Вышла из троллейбуса. Обходя лужи, торопясь, вбежала в подъезд общежития. Тетя Феня в толстой шерстяной шали, в ватнике дремала у своего стола. Услышав стук двери, открыла глаза, невидяще глянула на Реню, зевнула во весь рот, упала щекой на руку и снова задремала.

Подруги уже спали. Осторожно, чтоб не разбудить, Реня разделась и забралась под одеяло. После холодной мокрой улицы так приятно было в теплой комнате, в постели. Скоро она заснула.

Проснулась среди ночи, словно кто-то толкнул ее. Что-то ей приснилось. Приснилось важное, но Реня не могла вспомнить что. Потом ей показалось, что она все еще держит в руках Зоин альбом. Да, вспомнила! Ей приснилось, будто она снова листает Зоин альбом, разглядывает фотографии. Альбом, фотографии… Юра…

Да, да, это ей и приснилось. А может, и не приснилось. Может, снимок так запал ей в память, что продолжала думать о нем и во сне… Юра… Так похож на Михаила Павловича…

И вдруг словно током пронзило ее. Поднялась на кровати, села. Застучало, закружилось в голове, будто даже стало дурно. Сжала виски ладонями.

«Они в войну потеряли мальчика, — вспомнила Реня Зоин рассказ. — Ему тогда было пять лет. В каком же году это было? Ну, конечно, скорее всего, в сорок первом, во время отступления. Значит, сейчас ему…» Никак не могла посчитать, сколько ему должно быть теперь, тому мальчику. Несколько раз начинала считать и все сбивалась. Наконец сообразила. «Сейчас ему двадцать два… Ну вот, Юре скоро будет двадцать два…»

Она сидела на кровати, сжав виски ладонями. «Не может быть, чтобы такое сходство случайно. А Зоя… — обожгло догадкой новой, — мне всегда так приятно было видеть ее… Ведь и она похожа… Или мне уж сейчас так кажется… Или и это приснилось…» Ей захотелось сейчас же, сию минуту взять фотографию Юры и посмотреть на нее, сравнить по памяти с той, что видела сегодня у Булатов. Отыскать черты, общие с чертами Михаила Павловича, Зои.

Она встала, впотьмах открыла чемодан, стоявший под кроватью, пыталась ощупью найти пакет с фотографиями. Пакет никак не попадался, и Реня стала выбрасывать на пол белье, коробку с новыми туфлями… Коробка стукнула об пол. Проснулась и заворочалась на кровати Валя.

— Что там такое? — спросила сонно.

— Ничего, ничего, это я, — прошептала Реня.