Ларочка

Милован и Лара очень обрадовались услышанным фактам, тут же дали понять шефу, что он видится им фигурой мощной, твердой, государственной, практически «ледоколом» нового идейного курса. К тому же и в высшей степени порядочным человеком, что им лестно трудиться под его руководством.

Сначала бывший аппаратчик Александров осторожно прищурился – что, мол, имеете в виду? Что за «новый курс»? И тут вдруг, неожиданно даже для Милована, считавшего себя более продвинутым в данной теме, Лариса взяла инициативу:

– «Новый курс» предполагает постепенное расставание со старой, партсоветской номенклатурной мишурой, сбрасывание ортодоксальной идеологической шкуры, плюс полный и тотальный отказ от низкопоклонного заигрывания с леволиберальными, постеврокоммунистическими, и педерастическими, нонконформистскими и другими заграничными групостями, отказ от публичной критики нынешнего режима с позиций «Голоса Америки», а значит – ЦРУ, переход к его молчаливому патриотическому перевариванию. Никакого социализма с человеческим лицом Горбачева. Россия как высшая ценность. Новая государственность.

Михаил Михайлович откинулся на спинку кресла своей плоской, мощной фигурой, сдвинул брови на переносице. Милован искоса, с удивленной улыбочкой поглядывал на соратницу. Он тоже бывал у Венедикта Дмитриевича и знал происхождение этих формулировок.

– Вы понимаете, сейчас в обществе представлены всего две масштабные силы. Агонизирующий, скомпрометированный, высмеянный, вырастивший в своей среде пять «пятых колонн» партаппарат. Партаппарат еще силен, в нем гигантская инерция, средства, человеческий ресурс, но все это тает, тает, тает, скоро будет утрачена возможность адекватного управления всем этим монстром – СССР.

– А вторая сила? – спросил движением брови шеф.

– И огромный орден, класс, подвид, страта людей, выбирающих для себя тотально бессоветскую жизнь. Этих людей не устраивает все, не только сегодняшнее государственное здание, но и сама идея независимой русской цивилизационной роли. В очередной раз нам грозит разрушение до основания, и никто не хочет думать над тем, что будет затем.

– И как быть? – Михаил Михайлович смотрел на Ларису с таким искренним недоумением, что та даже чуть победоносно улыбнулась.

– Нам мыслится промежуточный проект. Капитальный ремонт. Обессовечивание глобальной государственной постройки и наполнение новой, подлинно народной русской жизнью.

– Народ! – кивнул Милован, которому больше ничего не оставалось. – Правильно и вовремя опознанная воля природного русского большинства.

– А если конкретно, то новое общественное движение могло бы называться просто и понятно – «Братья и сестры»! – заключила Лариса.

– Это же какой-то сталинизм! – с сомнением выдохнул Михаил Михайлович, у которого голова неприятно кружилась в виду открывшейся картины.

– Придется по капле выдавить из себя шестидесятника, – было тут же сказано ему, и с таким пылом, что он закашлялся. – Только две идеи остаются не скомпрометированными на настоящий момент: православный крест и русский меч.

Михаил Михайлович разумно кивал. Он сделал для себя успокаивающий вывод, что молодые люди – это, как всегда, торопящиеся люди. Ему немного льстило, что его считают достойным подобных откровений, не сбросили еще на свалку перестройки, и очень приятно было осознавать, что его поведение в недавней истории расценивают как подвиг выдержанности и принципиальности, а не как-нибудь иначе.

А что касается конкретных дел, движений «Братья и сестры», «Дяди и тети», все это маячило в такой безопасной отдаленности… Он не стал спорить с молодыми друзьями, пусть думают, что он медленно дрейфует в направлении их берега.

Когда это еще дойдет до конкретных дел.

Очень скоро!

Лариса не дала завязнуть разговору в области абстрактных понятий и перевела разговор в практическую плоскость:

– Так что, должность Голубева теперь свободна?

Михаил Михайлович кивнул и тут же помрачнел.

– И вы еще никому ее не предложили?

– Я не считал возможным вести переговоры за спиной живого заведующего отделом.

Как все же приятно иметь дело с порядочным человеком.

– А приказ о моем назначении старшим консультантом вы еще не отправили в отдел кадров?

Тут Михаил Михайлович все понял, и понял, что понял поздно.

10

Для товарища Александрова эта история неожиданно закончилась повышением. Видимо, кто-то наверху решил, что он с большим искусством вышел из истории с мордобоем на летучке, и его назначили главным управляющим ЦБПЗ. Теперь под его началом была не только «История», но и Физика», «Химия», «Искусство» и даже «Сельское хозяйство».