Ларочка

Рядом затормозила машина, аккуратно, почти что застенчиво, что очень контрастировало с ее сияющим, самодовольным обликом. Лариса удивленно остановилась, на секунду мелькнула смешная мысль, что этот «мерседес» ведет себя так робко, потому что явился на исповедь. Перед Богом все равны.

Из дорогого кожаного нутра выгрузился соответственно одетый человек.

Сергей Иванович!

Он не сразу увидел Ларису, а когда увидел, нахмурился. Ему была неприятна эта встреча. Ему было неприятно, оттого что ему не удастся пройти в церковь, минуя эту живую статую горького укора.

Сергей Иванович испытывал сложные чувства. Ему было неловко, как всякому мужчине, который соблазнил женщину и бросил, пусть хотя бы только в политическом отношении.

Он к тому же помнил, что был активистом среди внезапно взбрыкнувших, среди тех, кто активно настаивал на прекращении Ларисиной карьеры: «Баба-танк», «она еще всем покажет!», «неуправляемая», «человек-скандал», «железная Лара». Как-то все сразу заволновались, что могут оказаться под влиянием ее характера, если ей удастся просочиться достаточно высоко.

«Вы хотите повторить судьбу Аристарха?!»

Да, Галина Агеевна ударила в десятку.

Перепугала всех, разом и сильно.

Она потребовала, чтобы «этой аферистки» ни в коем случае не было на прощании и поминках. «Она превратит все в позорный балаган». Никто не хотел позорного балагана на поминках. Галина Агеевна стращала: «Если она явится, я за себя не отвечаю!»

Теперь-то было понятно: боялись одной бой-бабы, попали под каблук другой. Нервная Галя устроила из поминок что-то отвратное.

Оскорбленная Лариса даже не попыталась проникнуть на церемонию.

Теперь вот перед нею неловко.

И зачем было сегодня ехать в церковь?! Вот так всегда, только тронешься в сторону Бога, как тебя хвать за совесть и пытать.

Сергей Иванович, вздыхая, подошел ко все еще неподвижной Ларисе. Надо было что-то говорить.

– Понимаешь, она как с цепи сорвалась. И многие струхнули. Я как мог пытался смягчить… – Сергей Иванович верил в этот момент в то, что говорил, – но это как снежный ком. Раз уж покатился… – Сергей Иванович несколько раз тяжело вздохнул, ему было жарко в дубленке.

Лариса смотрела на него холодно и спокойно. Она продолжала оставаться просветленной и примиренной с судьбой. Она сказала:

– Но теперь-то вы понимаете, что все это ерунда, вспышка психопатки?

Сергей Иванович глубоко кивнул.

– Что же теперь мешает все вернуть обратно?! Документы готовы, вам достаточно сделать несколько звонков.

Душевное равновесие было не поколеблено, работала лишь голова, инстинктивное движение извилин. Политика – грязь, это оставалось ясным. Речь могла идти только о чисто гипотетической возможности восстановления технической справедливости.

Сергей Иванович сделал скорбное лицо.

– Вы хотите сказать, что поезд ушел?

Он кивнул и вздохнул.

– Но ведь еще целых полтора дня до… Я бы успела зарегистрироваться и все что надо подписать, – уже немного вспыхивая, начала Лариса.

– Другие люди. Понимаешь, пришел другой человек, с ним не договоришься. По крайней мере, мне с ним не договориться.

– Кто же меняет чиновников в такой момент?

– Почечная колика. На место Самвела Арамовича сел зам.

Лариса дернула щекой:

– Поезд еще не ушел, а вы уже перепродали мой билет.

– Лариса… Правда, глушняк, я бы со всей душой, но с Шамариным мы даже не здороваемся. Он мне противен.

Она сделала стойку:

– Шамарин? Какой Шамарин?

Сергей Иванович рассказал.

– Ты его знаешь?

Лариса кивнула:

– Знаю. Мне он тоже противен.

– Ну, вот видишь!

Снег вдруг повалил густо-густо.

– Сергей Иванович, вы меня подвезете, где я тут машину поймаю?

Он сделал неуверенный жест, мол, я же в церковь собирался. Лариса не дала ему даже рта раскрыть:

– Поверьте, к Богу вы всегда успеете, а у меня всего полтора дня осталось. И потом, это ведь из-за вас все так затянулось.

Человеку, который решил заняться спасением души, всегда трудно возражать человеку, у которого срочное дело. Как-то неловко, в самом деле, Бог-то ведь действительно никуда не денется. К тому же вспомнилось безобразное поведение Галины Агеевны во время тех же поминок: обвиняя Ларису в том, что она может устроить бесчинство, она сама…

– Ладно, поехали.

В голове у Ларисы уже созрел рисунок маршрута. Сначала – к Бабичу: все бумажки у него. В те времена пробки еще не стали подлинным бедствием. К тому же шофер Сергея Ивановича был несомненным артистом своего дела, так что до Палихи долетели пулей.

– Ну, я свободен, Ларисочка? – Сергей Иванович был единственный, кто называл ее именно так.

– Вы же знаете, что я не люблю, когда меня так зовут.

Он вздохнул:

– Ну, вот я все время перед тобой виноват.

Конечно, можно было бы заставить его сидеть тут и ждать, пока она поднимется за своим нукером, но это уже попахивает перебором. Он уже отработал большую часть своего предательства, нагибать дальше вредно, можно перегнуть. Но и отпускать просто так…

– Можете ехать, дальше я сама знаю, что мне делать.

Сергей Иванович выдохнул с облегчением.

– Только от вас – один звонок. Пажитнюку. Какая подходящая фамилия для агрария, правда?

– Да, но…