Лашарела

Она считала дни. Старец должен был явиться на седьмой день, чтобы забрать ее, заблудшую овцу, отбившуюся от стада и потерявшую дорогу. Она верила, что странник божий, ее заступник перед богом, придет к ней, раз он исцелил ее сына. И она ждала его прихода как великого события, не спрашивая себя, что потом будет с нею. В одном она была уверена: если старец спас ее сына, она должна принести жертву, отречься от земного счастья. Если она не уйдет, то ее возлюбленный в конце концов потеряет престол. А теперь она будет замаливать грехи своего любимого Лашарелы и, очистившись от собственных прегрешений, сама станет заступницей возлюбленного перед Христом.

Все ее мечты уже осуществлены: сын ее скоро взойдет на грузинский престол, через какие-нибудь десять лет конь, скачущий по лезвию клинка, станет рядом с Багратионовым львом, возлюбленный ее сердца, царь Георгий Лаша наберется сил и сокрушит врагов своих. Да, конечно, она не сможет до конца насладиться любовью своего Лашарелы. Но разве может земное счастье превзойти блага, сулимые ей церковью? Она согласна принять любое несчастье и горе, лишь бы царь и маленький Давид были счастливы.

Лилэ по пальцам считала дни, оставшиеся до прихода ее спасителя. Указанный срок прошел, а она все еще поглядывала на дорогу с террасы дворца и подолгу лежала ниц перед распятием.

Но вот как-то раз, когда прошли уже все сроки и она стала привыкать к мысли, что сон обманул ее, она услышала под окнами дворца шум. Лилэ вышла на балкон.

Царь, к которому после выздоровления сына вернулись былая беспечность и веселость, в сопровождении свиты и доезжачих с соколами и собаками выехал из ворот дворца. По дороге навстречу царскому поезду шагал старец в черном одеянии с поднятым крестом в руке. За старцем следовала толпа. То и дело кто-нибудь отделялся от нее и, приближаясь к старцу, просил у него благословения, прикладывался к кресту и лобызал его руку.

Царь поморщился при виде этой картины, наклонился к одному из охотников, ехавших рядом с ним, что-то сказал и свернул с дороги, чтобы избежать встречи с процессией.

Старик обратил взор на отъехавшего царя, погрозил ему крестом и снова продолжал свой путь ко дворцу.

У дворца он осенил крестом всех, кто следовал за ним, отпустил их и один направился к воротам.

Чем ближе подходил старик, тем сильнее билось сердце Лилэ. Господи, как он походил на монаха, явившегося ей во сне. Должно быть, это он самый и есть! Воистину он самый!

Бросившись вниз, в свою опочивальню, она извлекла из-за пазухи заранее написанную записку, которую хранила у себя на груди, сняла с шеи медальон и вложила записку в него. Поспешно вошла в детскую, надела медальон на шею царевичу. Потом схватила мальчика на руки и стала жадно целовать его глаза, щеки, лоб. Целовала торопливо, ненасытно. Затем резко опустила его на пол, отвернула от сына залитое слезами лицо, и не успел царевич опомниться, как она, схватив давно приготовленный узелок, бросилась к выходу.

Навстречу Лилэ с крестом в поднятой руке шел отшельник Саба.

Она бросилась к нему в ноги и обхватила их руками.

— Кто ты, женщина? Чего ты просишь у меня, неимущего?

— Я великая грешница, незаконная супруга царя…

— Велики прегрешения твои, дочь моя…

— Отпусти мне их, отче, очисти меня от грехов и заступись за меня перед господом. Пусть он накажет меня за грехи, но ниспошлет благодать на сына моего и на царя, не повинного ни в чем. Не отвращай от меня лица своего…

— Не бойся, дочь моя! Отпустятся тебе прегрешения твои! Иди за мной, и я стану заступником твоим перед спасителем.

— Святой отец! В руки твои отдаю живот свой! Пекись о душе моей…

Саба, готовый к трудной, длительной борьбе, был озадачен и даже несколько сожалел о том, что ему не пришлось испытать всю силу свою и оружие веры. Но в быстром достижении цели он усмотрел промысел божий.

Осенив Лилэ крестным знамением, он поднял ее.

— Дочь моя, — сказал он, — отныне начинается праведная жизнь твоя, я отведу тебя пред милостивые очи матери Иринэ; шествуй впереди меня.

С котомкой за плечами Лилэ направилась по дороге, за ней следовал отшельник Саба, полный ликования от столь счастливого исхода трудного дела.

Днем никто не заметил исчезновения Лилэ. Но к вечеру, а особенно к ночи, все встревожились.

Царевич проснулся и позвал мать. Ее не могли найти, и мальчик стал плакать.

Кормилица заметила на его шее медальон госпожи. Она сняла его и открыла: в медальоне лежала какая-то записка. Кормилица испугалась и побежала за Эгарсланом. Эгарслан прочитал записку: