Ласковый огонь

— Сильви, дорогая, как же я счастлив тебя видеть! — воскликнул он, пытаясь обнять девушку, но та, ловко увернувшись, смогла успешно избежать фальшивых проявлений чувств бывшего жениха.

— Барбара, ты стала еще красивей, — заметил, чуть понизив голос, Ульрих и, приподняв кисть Барбары, запечатлел на ней почтительный поцелуй. — Ульрих Штольц, жених этой очаровательной фрейлейн, — кивая в сторону Сильвии и приветственно протягивая ладонь Кейту, представился он.

— Не уверен, что Сильвия того же мнения, — недовольно проворчал Кейт, снимая очки и протирая их клетчатым носовым платком, что свидетельствовало о том, что хозяин имения волнуется.

Ульрих же, словно не замечая возникшей напряженности, продолжил, обращаясь к Сильвии:

— Дорогая, я с ног сбился тебя искать. Можно сказать, я прямиком из аэропорта. Вот взял машину напрокат и двинулся по твоим следам. Однако ночь застала меня тут, в лесу, недалеко от вашего дома. Но, ты же знаешь, малышка, что я страдаю куриной слепотой и ничего не могу толком разобрать, когда темно, поэтому я не был уверен, что попал именно по адресу, и мне пришлось заночевать в машине.

— Ну-ну, теперь я точно знаю, что в мое окно ломилась не Ники, — иронично заметила Сильвия. — Барбара, Кейт, не могли бы вы оставить меня наедине с этим господином. Похоже, он страдает амнезией, и мне придется освежить в его памяти кое-какие моменты недавнего прошлого.

Барбара направилась к двери, продолжая смотреть на подругу и пытаясь угадать, действительно ли она хочет, чтобы ее просьба была исполнена. Кейт последовал примеру жены.

— Сильви, если понадобится моя помощь, зови, — молвил он напоследок, стараясь придать своему тону как можно больше суровости.

Ульрих попытался обнять Сильвию за плечи, но она выскользнула из его объятий с привычной ловкостью балерины.

— Ты зря приехал в такую даль, Ульрих, — сказала она, прямо глядя в лицо человека, ставшего для нее совершенно чужим.

— Я приехал за тобой, малышка, ведь я люблю тебя и уверен, что и ты меня любишь. — Ульрих старался придать своему голосу как можно больше нежности, но было понятно, что он нервничает и пытается скрыть раздражение, — Я так страдал все это время, что не видел тебя. Тебе ведь, наверное, сказали, что после того потрясения я едва не тронулся рассудком и даже несколько месяцев провел в клинике.

— Ульрих, весь этот театр по меньшей мере смешон, — отрезала Сильвия. — Ты, должно быть, не догадываешься, но тогда, после пожара, я слышала твой разговор с медсестрой и поняла, насколько ты напуган. Но это ведь был не страх за мое состояние, а ужас оттого, что твоя невеста стала уродиной. И тебя совсем не устраивала участь идти под венец с тем Франкенштейном, которого ты вообразил на моем месте. Представляю твое состояние, когда ты узнал, что дело обстоит не совсем так.

Лицо Ульриха пошло красными пятнами, он что-то пытался сказать, но, похоже, еще не придумал нужных оправданий.

Сильвия всматривалась в лицо человека, с которым не так давно планировала связать свою жизнь, и ловила себя на мысли, что каждая черта, некогда казавшаяся ей привлекательной, вызывает теперь раздражение, граничащее с отвращением. Она словно только сейчас заметила, что в тяжелом, выдающемся вперед подбородке, низком лбе есть нечто обезьянье, отталкивающе грубое. И как она могла когда-то в тех же чертах усматривать признаки мужественности?!

— Ульрих, совсем недавно мне казалось, что ты разбил мое сердце, предал меня, — продолжала Сильвия. — Как же я была на тебя зла из-за твоего малодушия и предательства! Но сейчас все изменилось, я почти простила тебя.

Услышав последнюю фразу, Ульрих усмотрел в ней надежду и вновь попытался заключить Сильвию в объятия.

— Нет, ты меня неправильно понял, — сказала Сильвия со снисходительной улыбкой. — Я простила тебя, но больше никогда не хотела бы тебя видеть. И еще… Ты удивишься, но я тебе благодарна. Да, благодарна за то, что все случилось так, как случилось. Не сбеги ты тогда, в больнице, я не приехала бы сюда и не узнала бы многих вещей, о которых раньше даже не подозревала. Например, я узнала о том, что никогда не любила тебя по-настоящему. Оказывается, то, что мы порой воспринимаем как несчастье, может обернуться настоящим благом. Теперь я бы ни за что на свете не вышла за тебя замуж, даже если бы ты оказался последним мужчиной на земле.

— У тебя появился кто-то другой? — Глаза Ульриха наполнились ненавистью и злобой. — Ты хочешь остаться с ним?

— Полагаю, кое о чем ты мог узнать из моей электронной почты. — Теперь уже Сильвия смотрела в лицо бывшего жениха с нескрываемым презрением. — Я могу тебя понять, Ульрих. Ты узнал, что твоя мнимая собственность сохранила свой товарный вид, и решил вернуть ее. Так знай: я никогда не вернусь к тебе. А тебе самому лучше поскорее улететь в Берлин. А в Сидней, думаю, ты еще успеешь возвратиться засветло. И постарайся сделать все как можно скорее. Не сомневаюсь, дома тебя ждут важные дела.