Last Stardust (СИ)

Юра очнулся от размышлений, когда Отабек чуть крепче прижал его к себе, и все же улыбнулся в камеру, показав рукой, не притиснутой к чужому боку, козу. Девушка засмеялась и ответила поднятым вверх большим пальцем. Хотелось… хотелось просто так и стоять, пока остальные не закончат общение с фанатами или пока небо, наконец, не свалится вниз под тяжестью всей этой воды внутри облаков. А еще лучше — просто повернуть и чуть наклонить голову, чтобы уткнуться в так приятно и до кома в горле знакомо пахнувшую шею, которая сейчас казалась особенно смуглой на фоне легкой белой рубашки с короткими рукавами. И чтобы обняли так, как умел только Отабек — сгрести, как медведь, прижать к себе и держать так крепко, что слипались легкие. И на удивление это было нисколько не больно, а дышать, наоборот, становилось легче. Когда Юру вообще последний раз обнимали?

— Юр? Пойдем? — Отабек отпустил его, перед этим мягко погладив большим пальцем по плечу, будто успокаивая.

— Спасибо всем! Пойдем дальше осматривать ваши чудесные достопримечательности! — сияя, как начищенный таз, оповестил всех Виктор, вежливо раскланиваясь, из-за чего его забранные в хвост волосы красиво свешивались через плечо, вызывая вздохи девушек — их даже Юра со своего места слышал.

Кивнув довольной японке, прижимавшей к груди телефон с фотографиями, Юра пошел вместе со всеми дальше, чтобы, наконец, войти в храм. Часть толпы отправилась вниз — похоже, уже успели осмотреть все внутри, а часть двинулась следом.

— Что ж, это было неизбежно, — сказал по-русски Витя, и Мила с Гошей согласно закивали.

— А мне понравилось, — сказал Попович. — Я люблю общаться с фанатами.

— Да все любят, не в этом дело, — махнула рукой Мила, доставая из широкого бокового кармана свободного сарафана сложенный веер. — Так, снова настраиваемся на самураев.

— Или Тома Круза, — съязвил Юра.

— Самураев! — отрезала Мила, раскрывая веер одним движением, словно стряхивала градусник.

— Храм, между прочим, аж XIV века, — сказал Виктор, заходя внутрь вместе со всеми.

В нос ударил приятный запах дерева. Примерно так же пахло на даче в старой деревянной беседке, где Юра любил прятаться, играя с дедушкой. И где они потом пили чай, если была дождливая погода. По крыше мягко и глухо барабанили капли, а Юра взахлеб делился с дедом новостями и мечтами. Давно они вот так не разговаривали. Юра подумал, что нужно будет ближе к вечеру ему позвонить.

Внутри было совершенно пусто: только деревянные полы с выступающими рейками кое-где, через которые легко было споткнуться, если не смотреть под ноги, тусклый свет, проникавший через узкие и длинные, как росчерки кистью, окна, и почти вертикальные лестницы, уводившие на следующий ярус.

Вот так, снова кругами, поднимаясь выше и выше, они оказались почти на самом последнем этаже Храма. Народу было достаточно много, так что перед последним подъемом их остановил приятного вида пожилой японец в форме и попросил подождать, пока спустится предыдущая группа.

— Перекрытия могут не выдержать, поэтому пускают строго определенное число посетителей, — объяснил Юри, тыкая пальцем вверх.

Юра огляделся. В Храме было так приятно и как-то… гулко? Несмотря на наводнивших его людей, вполне современно одетых и говоривших на разных языках, он будто укрывал от внешнего мира своим густым пряным запахом дерева, тусклым полумраком и пустотой, которая не казалась лишней или неуместной.

Их, наконец, пустили на последний ярус.

— Берегите голову, низко! — по-английски сказал заботливый сотрудник, остановивший их до этого.

Лестница ныряла под небольшое отверстие в потолке, об края которого можно было реально снести голову.

Юре показалось, что он достаточно согнулся, поднимаясь вверх, но на макушку легла ладонь.

— Осторожно, — сказал голос Отабека. Юра его не видел, так как развернуться на узкой лестнице не было никакой возможности.

Рука скользнула по волосам и исчезла.

Юра подумал, что, если перекрытия и провалятся, то по его вине и прямо сразу в ад. И он станет причиной, по которой один из пунктов наследия ЮНЕСКО сложится в белую деревянную гармошку.

Почему так?

Почему?

Почему?..

*

— Так вы, ребята, все фигуристы? Все-все? Вот это да! Надо было мне больше смотреть спортивные каналы! — усмехнулся их тайский администратор, потягивая пиво.

Они вернулись в рёкан под вечер, когда в Киото снова будто бы выключили свет — вот только было светло, и вдруг все вокруг будто накрыло темным куполом. Вечера как такового не было — сразу наступала темная, синяя-синяя, как иолит, ночь.

Они успели обойти территорию Замка Химэдзи, погулять по прилегавшему к нему парку Коко-ен, где Юра чуть не упал в пруд, пытаясь потыкать пальцем в разноцветного японского карпа, и попасть по дороге домой под настоящий тропический ливень. Вода заливалась в глаза и рот, даже если они были закрыты, зонты не спасали совершенно — лило, казалось, даже снизу, если такое вообще возможно.