Ласточка

– Что эта воровка уличена и приговорена к смертной казни по закону, я могу доказать вот этим протоколом, в котором все записано и который подписан всеми, кто умеет писать, – сказал Пит, вынимая из кармана какую-то бумагу. – Я закона не нарушал, и потому ровно ничего не боюсь. Самосуд существует у боеров не первый день; без него они не могли бы и существовать здесь, посреди этих разбойников кафров. Но в угоду вам, милая девушка, я готов подарить этой черномазой колдунье жизнь на двух условиях. Во-первых, она должна отдать мне, в вознаграждение за беспокойство, все, что имеет: хижину, скарб и скот. Согласна ты на это, колдунья?

– Если бы я даже и не согласилась, то вы все равно возьмете все сами: сила на вашей стороне, – с горечью ответила Сигамба. – Ну, а второе условие?

– Оно тебя не касается, – грубо проговорил Черный Пит и, обратившись к Сузи, добавил: – Второе мое условие состоит в том, чтобы вы при всем народе дали мне тот поцелуй, в котором, – помните, – отказали неделю тому назад при нашей встрече около вашего дома.

Прежде чем Сузи нашлась, что ответить на эту наглость, Сигамба поспешила сказать:

– Не делайте этого, милая госпожа, не оскверняйте своих губ. Я лучше готова умереть, нежели допустить, чтобы вас коснулся этот злодей, который, родившись от белого отца и черной матери, получил от них только одно дурное и сделался врагом белых и черных.

– Да, господин, я не могу исполнить вашего требования, – проговорила Сузи, вся побледнев от негодования и не скрывая своего отвращения. – Придумайте какое-нибудь другое условие.

– А, вы не можете! – ядовито прошипел Черный Пит. – Ну, делать нечего, принуждать я вас не буду… Эй, вы! – обратился он к своим разбойникам, – вздерните-ка эту черномазую… Да не сразу, черти! Пусть она сначала попляшет между небом и землей… Забавно будет полюбоваться на ее кривляние.

Бедная Сигамба в один миг была приподнята на веревке, так что только кончики ее ног касались земли. Сузи не могла вынести вида ее почерневших, искривленных губ, закатившихся глаз и судорожно подергивавшегося тела.

– Отпустите ее! – крикнула она, едва помня себя от ужаса, негодования и жалости. – Я исполню ваше желание, ван-Воорен, только, ради Бога, прикажите освободить эту несчастную!

И, подойдя к негодяю, она взглянула на него в упор и проговорила задыхающимся от гнева голосом:

– Целуйте!.. О, как я желала бы, чтобы мои губы были пропитаны ядом!.. Целуйте же!.. Чего же вы ждете?

– Не нужно… не нужно!.. Не делайте этого! – кричала хриплым голосом Сигамба, еле живая от душившей ее петли и удара о землю, когда по знаку Пита разбойники выпустили из рук веревку.

– Вы ошибаетесь, – с улыбкой возразил Пит, отступая назад и уперев руки в бока, – не я должен поцеловать вас, а вы меня.

Сузи даже отскочила назад. По знаку палача Сигамбу снова подняли в воздух. Это заставило нашу бедную девочку опять подойти к негодяю и прикоснуться своими губами к его губам. Он сейчас же обхватил ее и целовал до тех пор, пока она не лишилась чувств. После этого даже его сообщники потребовали, чтобы он оставил свою жертву. Когда Пит наконец выпустил Сузи из рук, она грохнулась на землю. Провожавший ее кафр, все время отчаянно кричавший и шумевший из сочувствия к ней, тотчас же поднял ее и стал приводить в чувство.

Когда она очнулась, первой ее заботой было взглянуть, что сталось с Сигамбой. Она уже была освобождена от петли и спешила надеть свою одежду, которую ей милостиво возвратили.

Оправившись, Сузи молча села на свою лошадь и повернула на дорогу к дому, одарив Черного Пита таким взглядом, от которого даже он побледнел.

Она тихо ехала, погруженная в свои грустные размышления. Вдруг лошадь остановилась. Сузи вздрогнула и, поспешно взглянув вниз, увидела стоявшую на коленях Сигамбу, которая целовала край ее платья и бормотала:

– Может ли Сигамба когда забыть, что из-за нее вынесла Белая Ласточка?

– Встань, – ласково сказала Сузи, – ты в этом не виновата.

– Как не виновата? – возразила Сигамба. – Повторяю: все это случилось из-за меня. Черный Пит находит и меня красивой, а потому… Но зачем грязнить уши чистой Ласточки.

– Ничего, – с горьким смехом проговорила Сузи, – по крайней мере, и уши будут под стать моему уже замаранному лицу… Но я угадываю, что ты хотела сказать.

– Если угадываете, то должны понять, в чем состоит моя вина перед вами. Я, жалкая черная женщина, на которую ваш народ смотрит с таким презрением, – не хотела купить себе жизнь тою ценой, которую вы, дочь белого начальника, отдали добровольно, чтобы сохранить мне эту жизнь!

– Если я сделала этим доброе дело, то Бог запишет мне его в Свою книгу, в которую заносятся все поступки людей.

– Это запишется не только в книгу вашего Великого Духа, но и в моем сердце… О, слушайте, моя добрая госпожа! Иногда на меня находит облако, и в этом облаке я вижу то, что должно случиться впереди. Вот и сейчас меня накрыло облако, и я вижу в нем, что через много месяцев я спасу вас так же, как вы сегодня спасли меня.