Ласточки и амазонки

Затем она залезла в другую палатку, где жили они с боцманом. Чувствовалось, что эта палатка принадлежит Сьюзен. Старшая сестра забрала свои одеяла, но оставила свой тюфяк. Было совершенно ясно, что в этой палатке обитают два человека, а вовсе не одинокий моряк, выживший после кораблекрушения. Поэтому матрос Титти взяла тюфяк Сьюзен, положила его поверх своего тюфяка и накрыла эту стопку сверху своими одеялами. Сейчас палатка принадлежала ей, и только ей одной. А когда придет время превращаться в часового, охраняющего весь лагерь, то легко можно будет положить матрас Сьюзен на место.

Титти улеглась на тюфяки поверх одеял. Сквозь белое полотно палатки просвечивало солнце, а в открытый входной проем Титти видела дымок, поднимающийся над тлеющим костром, который боцман перед отплытием засыпала землей. Девочка наконец почувствовала, что она действительно одна на острове. Даже жужжание пчел над вереском, растущим за палаткой, лишь усиливало ощущение того, что на всем этом клочке суши больше нет ни одной живой души. Титти прислушалась к другим звукам, доносившимся до нее. Птиц было почти не слышно, лишь где-то неподалеку посвистывал кулик. О западный берег озера с мягким плеском разбивались волны, время от времени под срывами ветра начинала негромко шелестеть листва. Однако ни малейшего звука, сопровождающего человеческую деятельность, не долетало до слуха Титти. Никто не вскрывал консервные банки, не мыл посуду и не подбрасывал дрова в костер. На острове не было Роджера, за которым должна была присматривать Титти. На острове не было Сьюзен, которая бы присматривала за ними обоими. Джон не торчал на Дозорной высоте и не сращивал канаты на «Ласточке» в гавани по другую сторону острова. Никто ничего не делал на этом забытом острове. Никто ничего не будет делать, если этого не сделает сама Титти. Как будто она осталась единственным человеком во всем мире.

Неожиданно она услышала приглушенное «чух-чух-чух» – это по озеру с севера на юг шел пароход. Обычно никто, кроме Роджера, не обращал особого внимания на пароходы, но сегодня, услышав пыхтение, матрос Титти вскочила на ноги и выбежала из палатки навстречу полуденному солнцу. В просветы между деревьями на западном берегу она видела, как мимо острова деловито проплывает пароход. Она посмотрела на него в подзорную трубу. На палубе было множество людей, а за рулевым колесом стоял матрос в форме. Быть может, эти люди на пароходе тоже смотрят на остров и даже не подозревают о том, что на острове нет никого, кроме одинокого моряка, закинутого сюда кораблекрушением двадцать пять лет назад. Конечно, она живет здесь так долго потому, что не стала махать флагом проходящим мимо кораблям, никому не давала знать, что она живет здесь, и уж подавно не жаждала спасения. Кто стал бы искать спасения и размахивать флагом, если бы в его распоряжении оказался целый остров? Именно это портило всю книгу «Робинзон Крузо». В конце концов Робинзон вернулся домой. Такая книга не должна кончаться подобным образом.

Пароход умчался на юг, и Титти смотрела ему вслед с высокого западного побережья, поросшего лесом. Тропинка, ведущая в гавань, уже превратилась в хорошо утоптанную широкую дорожку.

– Это действительно выглядит так, словно я живу здесь уже долгие годы, – сказала Титти. – Жалко только, что здесь не водятся козы и я не могу их приручить. Козы очень быстро общипали бы все эти ветки, которые нависают над тропой и хватают тебя за волосы всякий раз, когда тебе нужно спешить. – Титти вынула нож и принялась срезать ветки, чтобы хоть немного расчистить дорогу. Видя ветку, кото-рая протягивалась поперек тропинки достаточно низко, чтобы помешать человеку свободно пройти здесь, девочка старалась сломать или, перепилить ее. Наконец после долгой утомительной работы она расчистила весь путь от лагеря до гавани. Потом она пробежала по нему туда-сюда: из гавани в лагерь, а затем снова в гавань. Теперь тропа превратилась в нормальную дорогу. Забавно, что никто прежде не подумал расчистить путь. Почему-то, когда остаешься один, у тебя находится гораздо больше времени на то, чтобы переделать все дела.

Вновь придя в гавань, Титти попыталась дотронуться до гвоздя, вбитого в раздвоенное дерево, дабы убедиться, что она сумеет повесить на него лампу. Она на несколько сантиметров не дотягивалась до него, но это не имело значения: ведь она будет держать лампу за низ, а кольцо, которое нужно будет набросить на гвоздь, расположено на самом верху лампы. Гвоздь, вбитый в центр белого креста на высоком пне, находился намного ближе к земле. С ним вообще не будет никаких трудностей.