Ласточкино гнездо и коварство сарацинов

Во дворе гауптвахты стояла черная «Волга», весь перед ее был разбит всмятку. Помощник начальника караула проводил меня к начальнику гарнизонной гауптвахты. «В.В. Замесов» — прочитал я на табличке.

В комнате меня встретил стальной взгляд серых глаз начальника «губы». Старший лейтенант Замесов оказался тучным, низкорослым и лысым. Выслушав меня, он кивнул в сторону свободного стула и повернулся к прапорщику, который сидел возле него, по другую сторону стола. Напротив прапорщика находился начальник караула, возле двери дежурили два лба. Судя по эмблемам в петлицах, караул несли десантники.

Самый колоритный вид принадлежал прапорщику. Глядя в его бесшабашные глаза, я догадался, что он смертельно пьян, правый рукав кителя болтался на трех нитках, правый погон отсутствовал, вырванный с мясом. Поперек лба, шел густокрасный рубец, как будто человек с размаху ударился о железный прут. Сидел он развалясь, одна нога на другую, демонстрируя всему обществу свою расстегнутую ширинку.

«Прапорщик — спокойным голосом сказал В.В.Замесов — перед тобой бумага, пиши, все, как было, хватит перечислять мне своих знакомых генералов».

«Старлей, ты что, тупой, что ли — улыбаясь, разбитым ртом, пьяно протянул прапорщик, — отпусти ты меня, если я сейчас в Полит. управление позвоню, от тебя только один запах останется».

«Звони, — Замесов кивнул на стоящий, на столе белый аппарат — прямой, с оперативным дежурным штаба округа, попроси, чтобы переключили куда надо».

«Значит, не будешь писать — чуть погодя, спросил начальник «губы» и поднял глаза на начальника караула — в клеть его».

Завязалось нешуточное сражение. Со стола посыпались телефоны, письменный прибор, стулья и табуретки разлетелись по всей комнате. Прапорщик оказался жилистым, цеплялся за все, как барс, через пару минут его удалось вытащить в коридор.

«Козел — Замесов вытирал платком чернила с лица, прислушиваясь к звукам борьбы в коридоре, — адъютант командующего армией, сам напился, водителя напоил, машина вдребезги, хорошо, что никого не угробили». Дверь отворилась, и в комнату влетел помощник начальника караула.

«Товарищ старший лейтенант — выпалил он — командующий армией приехал».

«Пойдем, лейтенант — Замесов устремился к выходу, — подтвердишь, все, как было».

У входа стоял генерал-майор и печально глядел на разбитую машину. Замесов отрапортовал.

«Что с водителем» — спросил генерал. «Перелом ключицы, отправили в госпиталь» — сказал Замесов.

«Машину завтра заберут, а этот, пусть сидит, пока за ним из прокуратуры не приедут» — сказал генерал и направился к уазику. Мы с Замесовым вернулись в его кабинет.

«Да, помню, — сказал он мне, — комбат днем звонил, пошли, покажу твою обезьяну».

Мы прошли в караульное помещение. Дверь первой камеры гудела от ударов и рева разъяренного прапорщика. Спокойно пройдя мимо. Замесов попросил открыть четвертую камеру. В дальнем углу камеры, сжавшись в комок, сидел долговязый, черноволосый, старший лейтенант и смотрел на нас ничего невидящими глазами. Похоже, кроме нас в камере уже давно присутствовали сарацины, дружной толпой, обступившие своего любимца. Собственный китель на голое тело и брюки х\б, подаренные ему в караулке составляли все его одеяние. В камере стоял четкий запах огуречного лосьона. Рассказывать о его внешнем виде, смысла не было, скажу только, что он очень походил на эмблему, чудом, сохранившуюся на петлице его кителя, где змея поднимает голову над рюмкой.

«Горячий, совсем черный — сказал мне Замесов, — на рынке вчера выловили, так возьмешь или связать».

«Лучше связать — попросил я — мне его еще по городу везти, одного майора он уже обманул».

Закинув доктора в багажник уазика и привязав его к железной скобе сидения, мы полетели в «Уссури». Кабак уже закрылся, но Ф.И.О. начальника аптеки настежь распахнуло буфет, где я оставил 150 рублей. Через десять минут мы были у благодетеля.

«Спасибо — сказал он, принимая пакеты, — доктора взял. Хорошо. Давай в госпиталь, все предупреждены. За замполита придется тебе расписку дежурному написать, уперся старый пердун и ни в какую, хотя его понять можно. Я эту расписку заберу, да заодно, с Алтуниным, другом Вашего доктора побеседую. Если шум поднимется, я тебя сдам, не взыщи, но думаю, что этого не будет, смеху тогда будет на весь Уссурийск».

В приемном покое я быстро накатал расписку в том, что я, такой-то такой-то, без лечения забираю такого-то такого-то из 4-го отделения и несу за него полную ответственность. Дежурный врач спрятал ее поближе к сердцу и пошел в отделение.