Ласточкино гнездо и коварство сарацинов

Через пять минут он вернулся в компании двух санитаров, которые бережно вели под руки замполита батальона. «Под руки» это было крепко сказано, руки его были крепко прижаты смирительной рубашкой. В глазах замполита отражался страх, боль и дикая обида, увидев меня, он, видимо, все понял и часто, часто заморгал глазами, стараясь не заплакать, но не выдержал и заревел, кусая губы. То, что он сопротивлялся пленению, свидетельствовали синяки, ровными кругами, лежащие у него под глазами. Такая оригинальная форма у синяков бывает только тогда, когда удар попадает точно в переносицу, очевидно, ему попался специалист.

«Этот» — спросил дежурный врач.

«Да — подтвердил я, и не выдержав, попер на эту братию — давайте, распеленывайте и несите вещи, эскулапы хреновы, что с человеком сделали».

«Вера, отведи его в ренген-кабинет, пусть там переоденется, — попросил сестру дежурный — а то, мы сейчас виновника поведем, как бы не кинулся».

Железная дверь, чмокнув своим замком, закрылась за доктором, оставляя его наедине со своими видениями. Я зашел в ренген-кабинет и попросил сестру выйти.

«Спасибо Вам» — я протянул сестре деньги.

«Пожалуйста, — сказала она в ответ, — двадцать лет работаю, а таких фокусов еще не видела».

Из кабинета вышел замполит и остановился возле нас, глядя на меня своими очками.

«Из бригады» — спросил он.

«Да, начальник вещевой службы — постарался успокоить я его, увлекая за собой, — поехали домой товарищ майор, машина внизу, комбат за Вами прислал».

«Я Вам более нечего не должен» — спросил я у дежурного врача и, получив утвердительный ответ, попросил разрешения позвонить. Назвав позывной батальона, я попросил соединить меня с квартирой командира.

«Слушаю» — ударил меня голос Юрия. «Петрович, это я — сообщил я — все нормально, поменял одного на другого».

«Спасибо дорогой — выдохнул комбат в трубку — давайте домой, завтра увидимся».

По дороге я не стал расспрашивать у замполита, что и как произошло. Чувствуя мой зуд, он разговорился сам.

«Ты где нашел его» — сначала поинтересовался майор. «На губе — ответил я — как окурок, в углу валялся».

«Вот гнида — начал замполит свой рассказ, — когда везли его, сидел спокойно, иногда руками перед собой махал. Начальник НТО треста высадил нас у госпиталя, договорились, что будет ждать меня в бригаде и укатил. В городе Дима стал вертеть головой, очухался, но виду не подал. Мне надо было остаться в приемном покое, а я, как дурак, решил его для верности в отделение проводить. Он в лифте, с каким-то хреном в халате парой слов перекинулся, в отделение вошли, этот знакомый меня в коридоре посадил, подожди, говорит, я сейчас, забрал Диму и с концами. Минут через тридцать, подходят ко мне двое бугаев и под белы рученьки. Я им пытался объяснить, но куда там. Смотрят на меня ласково и волокут по коридору. Решился я, саданул одному в промежность, вырвался и в ординаторскую, думаю там успею людям объяснить. Влетел, а там компания из двух мужиков и медсестры спирт распивают. Уперся я в дверь, а сам кричу, помогите. Хорошо говорят, разберемся, только Вы дверь освободите сначала. Влетели мои санитары, один их выпивох со смехом говорит им, забирайте, нам тут лишних не надо. Кинули меня в пустую палату, отметелили по первое число, в рубашку запеленали и в койку. Через час пришла знакомая мед. сестра, вколола какую-то дрянь, я сразу в обморок.

Очнулся вчера ночью, лежу весь мокрый, рядом два хмыря. Один газету рвет, мусолит и полоски на кровати расклеивает, от мух, наверное, другой, целую ночь, полотенцем ноги вытирал. Посматривают на меня с любопытством, а я связанный, как чурбан валяюсь. Давай орать, звать на помощь, вошел мед. брат с полотенцем в руках, на конце узел, как даст мне по животу, у меня искры из глаз. Утром, наконец-то, отвели меня в другую палату, народу в два раза больше, но все спокойнее. Сосед, раза три попросил соленого огурца до понедельника и отстал. Вот и все. В Хороле сейчас, наверное, все стонут от хохота».

«Там все тихо, никто ничего не знает, — обернулся я к замполиту — и не узнает, если конечно вы сами не расскажите, или из госпиталя шум не прикатиться, комбат, поэтому, меня и попросил».

«Дай бы Бог, — ответил майор — на старости лет в такую хохму угодил, комбату завтра передай, пусть зайдет, я пару дней дома полежу, куда мне сейчас с таким лицом».

Утром я протянул комбату сто рублей и передал просьбу замполита. «Я уже был у него, — сказал он, забирая деньги, — поглядел в его светлые очи, матом меня крыл, живого места не осталось». Он вышел из-за стола, обнял меня и похлопал по спине.

«Спасибо Саня, выручил, — благодарил он меня — праздник за мной, да, позвони комбригу, он вчера мне звонил, про тебя спрашивал, я сказал, что ты в Камень-Рыболов укатил, за светильниками».

«А их привезли» — спросил я.

«Да, и круг кованный, как ты просил» — ответил комбат.

«Ты, что там притих лейтенант, — пророкотал в трубке голос комбрига — давай, докладывай, что и как».

«Осталась только баня, — доложил я — дня через четыре закончим, овощехранилище и склады готовы, вещи перетаскиваем завтра».