Ласточкино гнездо

– Всю жизнь… всю жизнь! – донеслось до тех, кто находился в комнате. – За что? Судьба меня бьет и бьет… устал я, понимаешь? Хоть раз… приличная работа… юг! И тут! Выстрелы… А потом дверь пытались выбить! Что я должен был делать? – закричал он, жалко кривя рот. – Их уже убили без меня… Если бы я вышел из комнаты, это бы никого не спасло, поймите!

– Ты признаешься, что только что наврал нам? Признаешься, что прятался тут, а потом устроил самострел и придумал, что тебя ранили бандиты?

– Он меня уничтожит… – проскулил Хвостов.

– Кто? – спросил Парамонов.

– Кто, кто… Ее муж. Он же души в ней не чаял…

– Ты хоть кого-нибудь из нападавших разглядел? – вмешался Опалин. Хвостов всхлипнул и вытер лицо рукой.

– Я тут сидел… за дверью… Только в окно видел, когда они убегали…

– Описать их сможешь?

– Да темно было…

– Может быть, ты слышал, как они между собой разговаривали?

Парамонов нахмурился.

Ему не нравилось, что какой-то щенок взял допрос на себя, но он решил подождать и посмотреть, чего Опалину удастся добиться.

– Я выстрелы слышал, – пробормотал Хвостов, проведя рукой по лбу. – Потом она закричала…

– Кто?

– Нина Фердинандовна. Это было ужасно… Я едва узнал ее голос. Она… она кричала что-то вроде «Ты не посмеешь», потом «Не надо, я тебе все отдам». Потом я услышал два выстрела, и дальше было тихо, но недолго. Я уловил шаги в коридоре и незнакомые голоса… Я подумал, что всех убили и теперь станут искать меня… Они пытались выбить дверь, а я залез под стол и молился…

– За что тебе награды-то давали? – не выдержал Парамонов. – Под стол он залез!

– Так война была, я молодой был, горячий, – пробормотал Хвостов. – Дурак, одним словом. А в мирное время знаешь как жить хочется… Привык я, понимаешь? Фильму снимали, на машине меня катали… Виноградом закармливали! И что? Умирать от рук каких-то бандитов? Их слишком много было. Я же говорю вам – я не мог никого спасти…

– Ну ты не мог, а сторож что? Чем он занимался, пока тут баб убивали?

– Так он ночью собак выпускает и дрыхнет беспробудно, – ответил Хвостов. – Напьется себе и спит…

– Будрейко, арестуй-ка сторожа, – распорядился Николай Михайлович. – Митька! Осмотри сад на предмет следов…

– В доме были еще домработница и повар, – напомнил Опалин. – Где они?

Хвостов развел руками, показывая, что не знает.

– Так, отлично, – пробормотал Парамонов, нервно потирая руки, – вот и возможные сообщники. Ваня! – окликнул он Ивана, заметив, что тот повернулся к двери. – Ты куда?

– Подумать.

– Да? Ну-ну…

Опалин прошелся по коридору, засунув руки в карманы и машинально прислушиваясь, как под ногами скрипят половицы.

Одна из дверей была открыта настежь, он вошел – и изумился. Ковры, дорогая резная мебель, подзеркальный столик с сотней женских мелочей, загадочно мерцающие флаконы духов, один из которых нюхал Сандрыгайло, достав пробку, и выражение лица у него было такое, словно он набрел на столетней выдержки коньяк.

Когда Опалин вошел, Сандрыгайло неловко дернул рукой, флакон упал на пол и разбился, окутав комнату нездешним ароматом.

– А, ччччерт… Ну что ты под ногами путаешься, а? – напустился агент на Опалина.

– Заткнись, – буркнул тот в ответ.

Он только что увидел Гриневскую – она полулежала в кресле, стоящем в глубине комнаты. На розовом шелке пеньюара расплылись два пятна. На ковре возле окоченевшей руки Нины Фердинандовны лежала какая-то пустая коробка, и только подойдя ближе, Опалин сообразил, что это, вероятно, ларец, в котором убитая держала свои драгоценности.

– Нашел что-нибудь? – спросил Иван.

– Ты мне не начальник, – ответил Сандрыгайло, глядя на него исподлобья.

– Что, никаких улик?

– Какие тебе нужны улики? Вошли, убили, забрали цацки и ушли. Представляешь, она их при себе хранила. Тут в комнате даже несгораемого шкафа нет.

– А Звонаревых зачем убили?

– Зачем убивают свидетелей? Чтобы все было шито-крыто.

– Тогда почему не тронули сторожа? Да еще если он спал.

– Может, он с ними заодно? – пожал плечами Сандрыгайло. – Или Хвостов этот. А что? Если он наводчик, доля ему причитается солидная.

Опалин задумался.

– Что-то с этим делом не так, – проговорил он, просто чтобы выразить вслух ощущение, которое не покидало его уже некоторое время.

– Конечно, не так, – легко согласился Сандрыгайло, залезая в карман за семечками. – Цельную жену наркома ухлопали, как какую-нибудь кассиршу… Семки хочешь? Бери, мне не жалко!

Глава 23 Части головоломки

– Мамзель, одну бутылку химсамогон «Три звездочки»!

Из фильма «Когда пробуждаются мертвые» (1926)

Николай Михайлович Парамонов шел ко дну.

Точнее, он чувствовал себя как утопающий – но, как и любой здравомыслящий человек, был намерен сделать все возможное и невозможное, чтобы удержаться на поверхности.

Он понимал, что его будут обвинять в первую очередь – в том, что прошляпил опасную банду, что допустил убийство жены наркома, что проштрафился по всем статьям. Отдавая приказания, подгоняя сотрудников, он ни на мгновение не переставал мысленно искать способы защиты.