Ласурские призраки

Ископаемые порскнули во все стороны. Камыш метнулся в воду, желудь пополз к дубу, намереваясь вернуться на место, а Вита вдруг увидела на противоположной стороне невысокого хрупкого юношу. Юноша был так бледен, что казался полупрозрачным. Закатное солнце просвечивало его насквозь, придавая коже едва видимое сияние. Его тонкие белокурые волосы были свободно распущены по плечам, а синие глаза отличались таким пронзительным взглядом, что и на этом берегу озера молодой волшебнице стало не по себе. Она покосилась на Ники.

Архимагистр стояла, чуть отставив в сторону ногу и развернув плечи. Ее поза была расслабленной, будто она наблюдала морской закат с пирса, и наслаждалась этим зрелищем. Кажется, она вовсе не замечала странного юношу, но Вита знала, что это не так. Она ощущала Силу архимагистра гигантской змеей, свившей в кольца в обманчивом спокойствии, но готовой поглотить и это озеро, и чужака, и Лималль в целом. Вителья еще никогда не чувствовала такую, исходящую от нее мощь, видимо, Никорин все время сдерживала себя, а сейчас – перестала. И если Ники сделала это ради хрупкого эльфа, значит и Вите следовало быть готовой!

Волшебница переступила с ноги на ногу и встряхнула кистями рук – расслабить пальцы, если придется кастовать. Архимагистр, покосившись на нее, улыбнулась одними глазами и едва заметно качнула головой. Ее Сила шевельнулась, как просыпающийся зверь, и земля под ногами шевельнулась вместе с ней.

Вита могла поклястся, что синие глаза с того берега не упустили ничего.

Юноша отступил на шаг, изящно поклонился и исчез.

– Кракенские блохи… – пробормотала архимагистр и села на траву, скрестив ноги. Вителья с удивлением увидела испарину на ее лбу. – Как с ними тяжело, с богами!

– С богами?! – изумилась волшебница. – Этот юнец – бог?

– Юнец? – непонимающе воззрилась на нее Ники, а затем расхохоталась. – Юнец… – повторяла она, вытирая слезы. – Юнец… Этот, как ты выразилась, юнец, одно из древнейших существ Тикрея, помнящих не только Вечную ночь, но и времена до нее.

– Но кто он? – растерянно спросила Вита.

Архимагистр отерла испарину со лба и поднялась.

– Тебе только что довелось увидеть одно из величайших чудес Лималля, сына Бога Воздуха и эльфийки. Его имя давно утеряно в веках, и даже сами эльфы позабыли о нем, поэтому они зовут его просто – Мудрейший.

Вита пораженно застыла. На Тикрее Мудрейшим именовали правителя Лималля, бессмертного короля-мага, о котором ходили легенды.

– Давай-ка покончим с этим, пока он не передумал, – деловито сказала архимагистр.

– Но почему он может передумать? – удивилась Вита. – Ведь бог, которого эльфы считали своим покровителем, предал их, живя за их счет!

Никорин пожала плечами.

– Эльфы это эльфы, дитя. У них на все своя точка зрения. Работаем!

Вителья собралась.

– Готова? – испытующе посмотрела на нее Ники.

В прозрачных глазах архимагистра волны Силы уже бежали от одного края радужки к другому, грозя разрушением всему живому.

Вителья кинула последний взгляд на озеро, которому суждено было исчезнуть навсегда, и кивнула.

⁂

Его Величество стоял у окна кабинета и смотрел вдаль. Обычно за его спиной слышались вздохи Стремы, пребывающего в сладком сне… Но не сегодня.

Дверь скрипнула, будто извинялась. Раздались легкие шаги, и чье-то гибкое тело упало в кресло. Рэд не обернулся. Только двое могли входить в кабинет без стука, и только один из них до сих пор ходил так, словно был юн и дерзок.

– Что случилось, братец? – осторожно спросил Дрюня. – Я по твоей спине вижу…

– Стрема ушел, – глухо ответил король, и в сердце снова закололо, как и там, на границе пустоши и леса.

– То есть как – ушел?.. – в голосе шута сквозила растерянность. – Почему? Куда?

Король поморщился. Оборачиваться не хотелось, но пришлось.

– Откуда я знаю, куда? – спросил он, вперив тяжелый взгляд в собеседника. – Обычно собаки уходят, когда чувствуют собственную смерть.

– Но Стрема не стар! – воскликнул шут. – Он, можно сказать, в самом расцвете собачьих лет!

Его Величество привычно потер левую сторону груди и невесело усмехнулся:

– Может быть, он чувствует мою смерть?

– Типун тебе на причинное место, братец! – Дрюня вскочил и нервно зашагал по кабинету. – Как такое в голову-то пришло? Ты вон надысь чуть на Агнушке не женился! Тебе еще жить да жить! Хусним, как говорят гномы, с ней, с Агнушкой, но может, тебе действительно подобрать какую ласурскую деву и жениться? И неважно, из каковых она будет, аристократов или простолюдинов, главное, молодая кровь.

Редьярд вернулся за стол.

– Вон как ты теперь заговорил, – усмехнулся он, – а давеча из-за той же Агнушки готов был меня за пятки кусать, лишь бы не пустить к алтарю Пресветлой.

Дрюня тут же занял его место у окна и сердито заметил:

– Для такого дурня как ты, братец, ничего не жалко…

– Ладно, не злись! – улыбнулся король, от сердца немного отлегло. – Стрема, авось, и вправду вернется… И я, авось, еще поживу… Устал я что-то братец от дел государственных, понимаешь?

Шут обернулся.