Латинист и его женщины

Когда передача закончилась, я подумал: боже ты мой, ведь я всю жизнь мечтал встретить или увидеть хотя бы издалека настоящую красивую во всех отношениях русскую женщину.

И вот — впервые увидел. На экране телевизора. И она оказалась не русская, а сербка!

Глава 98. РЫЖЕНЬКАЯ ЛЮСЯ

Занятия с учениками кончились по причине летних каникул, и лишь моя самая старательная ученица Люся — та самая, что рыженькая и в очках — изъявила желание продолжить со мною изучение латыни в течение всего лета.

И однажды, после некоторого перерыва, она явилась ко мне уже по новому адресу и, застав меня работающим в саду, сказала:

— Ну, вот я и нашла вас, Павел Артемьевич! Здравствуйте!

— Здравствуй, здравствуй, — ответил я, не слишком-то отрываясь от работы.

— Павел Артемьевич, может быть, я — не вовремя? Тогда я приду в другой раз.

— Ну что ты! Сейчас я умоюсь, и мы пройдём в дом. Я тебе покажу, как я теперь живу… А хочешь, так мы можем и прямо здесь устроиться — на скамеечке. Здесь такая благодать.

— Мне всё равно.

— Как это всё равно? — я помыл руки из шланга, а потом и сунул голову под воду. Обтираясь полотенцем, указал на окружающий пейзаж: — Глянь, как красив окружающий мир! Arboribus, как сказал бы Варрон, tam consita terra nostra est, ut tota pomarium videatur. Ну-ка переведи!

Не моргнув глазом, Люся перевела:

— Деревьями так засажена страна наша, что вся она фруктовым садом кажется.

— Порядок слов — безобразный… Но вообще-то: ты скоро меня обгонишь, — сказал я с изумлением. — И зачем ты только со мною занимаешься, если ты и без того такая умная?

— Я хочу быть ещё умней. И хочу — обогнать вас!

— Ум для девушки — не самое главное, — сказал я вслух, а про себя подумал: «А обогнать меня — не велика честь!»

— Пойдёмте лучше в дом, а то вас тянет на посторонние разговоры и на тяжёлые мысли.

— Пойдём, — согласился я. — Заходи…

И Люся вошла в мой дом.

— Вот это — тётя Нюся, — шепнул я. — Поздоровайся с нею. Да погромче, а то она плохо слышит. — И шёпотом же добавил: — Старики страшно любят, когда с ними здороваются.

— Здравствуйте, — громко сказала рыженькая Люся.

— Здравствуй, доченька, здравствуй.

— Это — моя ученица Люся из университета, — пояснил я тёте Нюсе. — Мы сейчас будем заниматься латинским языком.

Прошли в комнату.

— А это — Валентина Александровна, моя супруга. Ты уже знаешь её.

Люся поздоровалась с Валентиной, сделала ей какой-то приятный комплимент насчёт фигуры и поинтересовалась, к какому сроку мы ожидаем пополнения семейства. И мы прошли дальше — в следующую комнату, где и уселись за стол.

— Можно вам задать нескромный вопрос? — спросила Люся, поглядывая на меня как-то исподлобья.

— Задавай!

— А Валентина Александровна уже перешла с вами на ты?

Я подумал: «Вот же гадюка рыжая! Она всё подмечала!»

— Уже перешла, — спокойно ответил я.

— Как здесь у вас хорошо, уютно, — сказала Люся, оглядываясь по сторонам. — И из окна Дон виден.

«В девке сидит бесёнок, — подумал я. — Не очень злой, но бесёнок! Сейчас она мне ещё что-нибудь выдаст».

— Ничего особенного нет, — возразил я. — Комната как комната. В саду было лучше.

— Я не то имела в виду.

— А что?

— Здесь, у вас теперь — такая тишина. Я так думаю, у вас тут за стенкой никто уже больше не будет орать, как на старой квартире.

— А! Вот ты о чём! — я усмехнулся. Рыжие — они все злые! Это у них судьба такая. Да ведь и я тоже — рыжий. Но злиться на всякие подковырки я не буду… Как объяснить этой девочке, что мне теперь так будет не хватать и того крика, и всяких прочих безумств моей прежней соседки. — Здесь у нас теперь всё тихо, — сказал я. — Разве что гудки проходящих по Дону кораблей, но это редко — судоходство теперь замерло. А тётя Нюся — не скандальная, да и мы с Валентиной — тоже не дюже шумные. Вот когда дитё появится на свет, вот тогда спокойствие и кончится, а пока… Ну что, давай почитаем сегодня диалоги Цицерона?

— Давайте.

— «De legibus» — хочешь?

— Да зачем же мне «О законах», когда я — будущий филолог?

— Я и забыл… Ну, тогда надо взять Овидия.

— Овидий был легкомысленным человеком.

— Неправда! Он был утончённым поэтом!

— Я не хочу Овидия, — сказала Люся.

— Ну ладно, давай тогда почитаем Вергилия.

— А Вергилий подхалимничал перед Августом. Не хочу и его.

— Вот вредная! Да что ж ты тогда хочешь?

— Хочу что-нибудь умное.

— Уверяю тебя: это всё — умное. Ничего глупого я бы не стал предлагать.

— Я хочу чего-нибудь такого, чтобы это было про нашу нынешнюю жизнь. Чтобы там были какие-нибудь ответы на наши сегодняшние вопросы.

— Во всём том, что я тебе называл, полным-полно таких ответов. Но, если тебе так уж нужны мудрые наставления, то тогда давай возьмём вот эту книгу.

Я встал из-за стола и взял из старого книжного шкафа «Апологию» Апулея. На латинском языке, естественно. Люся посмотрела на обложку и согласилась. Я раскрыл книгу наугад, и мы приступили.