Латинская Америка. От конкистадоров до независимости

Этот период отмечен подъемом музыкальной культуры в Бразилии, и прежде всего в Минас-Жерайсе. Латиноамериканские музыковеды (например, Фр. К. Ланге) применяют к истории музыки и исполнительского искусства Бразилии второй половины XVIII в. термин «музыкальный мулатизм», поскольку все существовавшие тогда музыкальные коллективы состояли из мулатов, достигавших порой высокого профессионализма. Обычно число участников этих оркестров было 12–14, редко –16. Играли на струнных (скрипка, альт, трехструнный контрабас) и духовых (труба, рожок, флейта) инструментах. Иногда использовались ударные. Исполнялась не только церковная, но и светская музыка. В бразильских музыкальных архивах, относящихся к этому периоду, находят фрагменты произведений Моцарта, Боккерини, Плейеля и других известных европейских авторов. Упомянутый Фр. К. Ланге разыскал здесь партию скрипки из квартета Гайдна оп. 1, № 3, переписанный в 1794 г. неким мулатом Масиэлом да Крузом.

Появляются и первые композиторы. В Минас-Жерайсе самым заметным из них был мулат Жозе Жоакин Эмерико Лобу ди Мескита; он известен как автор около 40 произведений, из которых музыковеды особо выделяют «Антифону св. Богоматери». Возникают музыкальные кружки; так, в Ору-Прету при церкви св. Иосифа действовало так называемое «Братство св. Цецилии» (покровительницы музыки), представлявшее собой «первое благотворительное общество профессиональных музыкантов».

Всеобщее увлечение музыкой в тот период было так велико, так высоко стоял престиж профессиональных мастеров, что один из губернаторов Минас-Жерайса обратился с ходатайством к короне, чтобы профессиональным музыкантам в знак их особого достоинства было даровано право носить шпагу^{249}.

В Минас-Жерайсе процветали театры. Известно, что в Вилья-Рике существовал «Дом оперы», построенный до 1770 г. неким архитектором за внушительную сумму в 16 тыс. крузадо. В этом театральном здании, находившемся в частном владении, ставились драмы, комедии, настоящие оперы. В документах мы находим упоминание о постановке здесь оперы Порпоры «Эций в Риме»^{250}. Театр был и в Рио-де-Жанейро, где ставились музыкальные спектакли. Конечно, расцвет музыкальной и театральной культуры в Бразилии, еще недавно нищей и заброшенной стране, был относительным и никак не мог сравниваться с тем чудесным взлетом искусств, которым блистала в те годы Европа. И можно понять Луи Антуана де Бугенвиля, совсем недавно бывавшего в изысканных салонах и сверкающих театрах Парижа, когда, описывая свое пребывание в Рио-де-Жанейро в 1767 г., он говорит об этом следующим образом. Вице-король граф д’Акунья «приказал отвести для нас ложу в опере. Там в большом и достаточно красивом зале мы имели возможность познакомиться с шедеврами Метастазио в исполнении труппы мулатов и слушать божественные произведения великих итальянских мастеров в исполнении скверного оркестра, которым дирижировал горбатый священник в духовном облачении»^{251}.

К середине XVIII в. относится реформаторская деятельность первого министра Португалии Помбала. Себастьян Карвальо, известный больше по своему титулу маркиза ди Помбала, пожалованного ему королем в 1770 г., свои преобразования начал с изгнания иезуитов из пределов королевства и всех его владений. Как мы уже говорили, могущественный орден был серьезным препятствием на пути реформ в духе так называемого просвещенного абсолютизма. Королевский указ об изгнании иезуитов был обнародован в 1759 г., а уже в январе следующего года все иезуиты Бразилии были собраны в Рио-де-Жанейро, посажены на корабли и высланы из страны. Помбал сказал: «Наш двор считает высылку ордена иезуитов более полезным, чем открытие Индии»^{252}. Путь для его реформаторской деятельности был расчищен, и эта деятельность приняла действительно широкий размах, обновив устаревшие институты и оживив одряхлевшее хозяйство Португалии. Но только Португалии. Бразилия первого министра интересовала лишь как источник доходов для его дорогостоящей деятельности, и преобразования ощущались здесь в весьма малой степени. Насильственная культурная изоляция, на которую обречена была Бразилия, поддерживалась по-прежнему. После изгнания иезуитов в сфере образования колонии образовался определенный вакуум, поскольку орден был, но существу, монополистом и в начальном и в среднем образовании.