Латинская Америка - революция и современность

Этот курс не на шутку встревожил внутреннюю и внешнюю реакцию, тем более что среди части бразильского офицерства и солдатской массы наметился поворот влево. Страна быстро приближалась к новому общенациональному политическому кризису, причем на этот раз широкие массы, прежде всего рабочий класс, действовали более самостоятельно и все явственнее выходили из-под контроля и влияния буржуазно-националистических вождей.

Под лживым флагом борьбы с «коммунистической опасностью» и защиты конституционного порядка реакционная военщина при поддержке империализма США стала лихорадочно готовиться к государственному перевороту с целью установления антинародной диктатуры.

В этих условиях националистическая буржуазия и прежде всего сам Ж. Гуларт трусливо капитулировали и фактически предали народ, сдав без боя власть реакционной военщине.

31 марта — 1 апреля 1964 г. в Бразилии почти бескровно был осуществлен военный переворот. Президент и его ближайшее окружение позорно бежали из страны. Власть взяла в свои руки военная хунта.

Так как рабочий класс и его партия накануне переворота находились еще на стадии накопления сил и были еще далеки от завоевания большинства трудящихся на свою сторону, то они сочли более благоразумным уклониться от вооруженной борьбы, вместо того чтобы принять бой в неблагоприятных для рабочего класса условиях.

Некоторые ультралевые авторы упрекают бразильских, а позже уругвайских и чилийских коммунистов за то, что те не выступили сразу же с оружием в руках против фашизма, а временно отступили. Оправдана ли была именно такая тактика? Практика показала, что это был единственно верный путь — путь организованного отступления с целью перегруппировки сил и продолжения борьбы. «С одним авангардом, — указывал В. И. Ленин, — победить нельзя. Бросить один только авангард в решительный бой, пока весь класс, пока широкие массы не заняли позиции либо прямой поддержки авангарда, либо, по крайней мере, благожелательного нейтралитета по отношению к нему и полной неспособности поддерживать его противника, было бы не только глупостью, но и преступлением»^{56}.

Именно с таких позиций, на наш взгляд, и следует подходить к оценке политической ситуации в первые дни военного мятежа в Бразилии.

Революционный авангард во главе с коммунистической партией морально и политически был готов к вооруженной схватке с реакцией, но реальных шансов на победу не было. Широкие массы, прежде всего крестьянство и мелкобуржуазные городские слои, не занимали тогда антифашистской позиции и не поддержали бы пролетариат. Они отнюдь не собирались с оружием в руках защищать буржуазное правительство Ж. Гуларта, которому во многом не доверяли.

С другой стороны, значительные группы населения были заражены антикоммунистическими предубеждениями и поначалу верили в то, что целью переворота является спасение Бразилии от «коммунистического заговора».

В прогрессивной исторической литературе преобладает мнение о том, что военные заговорщики и контрреволюция в целом не имели активной социальной опоры в Бразилии, а посему с самого начала рассчитывали лишь на силу армии. И это действительно так, но следует учитывать, что в первый момент довольно широкие слои населения в целом занимали позицию нейтралитета, пассивно наблюдая за ходом событий и не изъявляя желания с оружием в руках защищать буржуазную демократию. В такой обстановке бросать в бой один авангард, как к тому призывали ультралевые «герои-патриоты», означало бы совершить не только глупость, но и преступление. Глупость потому, что такая псевдопатриотическая позиция основывалась не на строгом и трезвом анализе политической ситуации, не на серьезном неответственном отношении к судьбам революции, а на взбудораженных чувствах и эмоциях, на субъективных желаниях и надеждах на благоприятный поворот объективного хода событий. Преступление потому, что единственным результатом выступления изолированного авангарда была бы его гибель, что, несомненно, крайне пагубно сказалось бы на долговременных перспективах революционного процесса. Одного геройства авангарда мало для возникновения глубокого и подлинно народного и массового движения антифашистского сопротивления. «Для этого, — по словам В. И. Ленина, — нужен собственный политический опыт этих масс»^{57}. Задача авангарда как раз и состояла в том, чтобы суметь постепенно подвести широкие массы, в большинстве случаев еще апатичные, неорганизованные, верящие антикоммунистической демагогии, к новому этапу борьбы, способному обеспечить победу.

Разумеется, всякое отступление сопровождается определенными моральными издержками, в том числе отклонением «влево», на позиции романтического антифашизма и антикоммунистического критицизма отдельных групп молодежи и рабочих.