Латинская Романия

Помимо большинства двунадесятых праздников (исключение составили Вход Господень в Иерусалим, Преображение, Воздвижение Креста, Введение во храм), в каталог попали дни памяти святых патронов Генуи: свв. Георгия, Лаврентия, апостолов Симеона и Иуды, а также наиболее чтимых генуэзских святых — Сира, Ромула и основателей орденов нищенствующей братии — Франциска Ассизского и Доминика. Явно просматривается тенденция к унификации праздников в метрополии и факториях. Это приводило к тому, что даже престольный праздник соборной церкви Каффы, св. Агнессы, или храма св. Клары, не попали в каталог обязательных празднеств.

Статут Каффы 1449 г. показывает, что наиболее торжественно там отмечались Рождество, Богоявление, Пасха, что вполне традиционно для всего христианского мира, а также предпразднество Рождества Иоанна Предтечи и праздник св. Георгия. Расходы казначейства (массарии) на празднование сочельника и Рождества составляли 1470 серебряных аспров, на Пасху — 606, на Богоявление — 487, на канун Дня Иоанна Предтечи — 303, на праздник св. Георгия —144 аспра. Кроме того, массарии разрешалось ежегодно тратить на иные праздники, главным образом дни поминовения, от 1000 до 2000 аспров[791]. Подобные же расходы производили и казначейства других крупных генуэзских черноморских факторий, например, Солдайи, Чембало, Таны[792]. Кроме того, небольшие суммы (от 80 до 160 аспров) ассигновывались нескольким храмам Каффы на покупку свечей в престольные и некоторые великие праздники. В числе церквей, перечисленных по этому поводу в Уставе Каффы 1449 г. — храм св. Марии на Базаре, собор св. Агнессы, церкви свв. Лазаря, Иоанна Предтечи, Петра и Павла, Марии Магдалины, Клары, Иакова, Лаврентия и др.[793]

На праздники Рождества и в канун Рождества Иоанна Предтечи (24 июня) в Каффе устраивалась иллюминация и фейерверк. Они проходили на площади близ дворца консула и на набережных. На площади большое бревно ставилось в центре костра, привозился воз дров и все необходимое для ludo ignis — фейерверка. Во дворце в сочельник устраивался прием, на котором гостям подавали как сухие вина, так и ароматную крепкую мальвазию, изюм и миндаль, конфеты. На площади раздавался звук труб, выходил консул со свитой, воинским и полицейским отрядами, слугами и принимал участие в церемонии, всех действующих лиц которой угощали за счет казначейства вином, другими (видимо, горячими, по сезону) напитками — рохіоnе, хлебцами, яблоками и виноградом. 500 аспров выделялось специально на Рождество для раздачи милостыни, и эта сумма составляла более трети всех расходов на праздник[794].

Праздник Богоявления отмечался иначе. Звонили колокола. Греки приходили во дворец консула и пели там калимерас, желая многие лета праздновавшим. Во внутреннем дворе (in palacii platea) аллилуйю пели и католические священники. Существовал также один интересный обычай. Мальчики, получив благословение священников (видимо, греческих, они названы pape), бросались в море. Так как Богоявление приходилось на 6 января, купание происходило в холодной воде и вознаграждалось небольшими денежными подарками. Праздник завершался пиром во дворце консула[795]. Разумеется, совершались и торжественные богослужения.

На Пасху широко раздавалась милостыня, торжественный колокольный звон плыл над городом, свои laudes пел хор священников во дворе консульского дворца[796]. В день св. Георгия 23 апреля в алтаре дворцовой церкви зажигались большие восковые свечи. На прием в канун праздника подавалось вино, изюм, миндаль и зелень[797]. В июне, в канун Рождества Иоанна Предтечи, «меню» менялось: к вину на десерт подавали вишни или изюм и шербет[798].

На всех праздниках играла музыка. В свите консула были трубачи, флейтист, музыканты на тамбурине (lembus), рожке, гуслях или цитре (salterio). Они играли во дворце консула. Трубачи трубили когда консул садился за стол и вставал, на торжественных выходах его, а флейтист — вечером, когда консул шел в церковь[799].

Есть в Уставе Каффы глухие упоминания и о чисто светских праздниках, для которых шили из дорогих тканей попоны для лошадей, рисовали гербы, украшали атласом небольшие суда-барки, покупали лисицу и петуха. В. Н. Юргевич полагал, что речь шла о скачках, гонках барок и сценических обрядах[800]. Но сам текст источника не дает оснований для столь определенных выводов и мы бы не рискнули переводить expendi… in blavio equorum как «следует издержать… на цветную материю для конской скачки» или in blavio barcarum как «на цветную материю для гонки барок». Допуская возможность подобной интерпретации, мы оставим ее все же за скобкой перевода…