Латинская Романия

К явлениям иного рода можно отнести деятельность Симоне Атумано. Родителями Атумано были гречанка и турок. Он вырос и воспитывался в Византии, принял постриг в знаменитом Студийском монастыре в Константинополе, участвовал в религиозных спорах XIV в. на стороне противников паламитов, затем принял католичество и, постепенно продвигаясь по ступеням церковной иерархии, стал латинским архиепископом Фив (1366 — начало 80-х годов XIV в.). Он получил хорошее образование, владел греческим, латинским и древнееврейским языками и еще в Фивах начал составление Библии Триглотты. Этот труд был затем завершен им уже в Риме и доставил ему известность выдающегося в то время знатока библеистики. Еще ранее, в 1373 г., Атумано перевел на латинский язык сочинение Плутарха «О воздержании от гнева», и этим переводом пользовались итальянские гуманисты, браня, впрочем, как, например, Салютати, недостаточно классическую и полную вульгаризмов латынь фиванского архиерея. Вероятно, в греческом языке Атумано был ближе к пуризму классики и в силу традиций византийского образования, и из-за кропотливой работы с древними текстами. В его библиотеке имелись рукописи сочинений Гомера, Еврипида, Платона, Плутарха[228].

Через полвека после Атумано, в 20–40-е годы XV в., различные области Латинской Романии (острова Эгеиды, Афины, Кипр) посещал итальянский гуманист, купец и путешественник Чириако из Анконы. Он и стал первым собирателем античных древностей, автором первых научных описаний античных памятников и скульптур, исследователем монет и надписей. В поисках древностей Чириако производил даже археологические раскопки. Деятельность Чириако, его дружба как с правителями Латинской Романии, так и со многими итальянскими гуманистами способствовали росту интереса к греческой культуре, к изучению ее наследия в Италии[229]. И хотя такой интерес усиливался и на Западе, и в самой Латинской Романии, основная установка Католической церкви заключалась не в том, чтобы воспринимать чреватые опасностями ереси положения древних (языческих) писателей или современных схизматиков-греков, а, напротив, распространять среди них латинскую культуру и через нее католическое вероучение. Чтобы придать этой деятельности целенаправленный характер, папа Иннокентий III и император Балдуин I еще в 1205 г. сделали попытку открыть в Константинополе католический университет. Понтифик обратился к преподавателям и студентам Парижского университета с приглашением отправиться на Восток, где их ждало богатое воздаяние[230]. Попытка эта, видимо, осталась не осуществленной, зато в самом Париже при университете была учреждена греческая (константинопольская) коллегия, где получали образование принявшие католическую веру выходцы из Романии, дабы после обучения вернуться на родину. Коллегия пользовалась специальным покровительством пап[231]. Центром католической пропаганды в Византии стал доминиканский монастырь свв. Павла и Марии в Константинополе (после 1228–1261), затем, с 1299 г., открытый в Пере монастырь св. Доминика-св. Павла. В этом монастыре составлялись полемические произведения «против ошибок греков»; одним из известных авторов таких сочинений был монах Бартоломей[232]. Этими трудами, не всегда, впрочем, точно излагавшими взгляды оппонентов, воспользовался и Фома Аквинат для составления трактата «Contra errores graecorum» («Против ошибок греков»). Другой доминиканец Перы, инквизитор в Романии Филиппо ди Биндо Инконтри, автор полемических сочинений («Об исхождении Святого Духа», «О послушании Римской церкви» и др.), поддерживал тесные связи с византийскими политическими деятелями и учеными, в основном пролатинской ориентации. При содействии Димитрия Кидониса, например, ему удалось найти акты так называемого Восьмого Вселенского собора (собора по делу патриарха Фотия 869–870 гг.) и на их основе написать в 1356–1357 гг. историю схизмы. Труды Инконтри, известные в Византии и на Западе, использовались Католической церковью для проведения униатской политики[233]. В Латинской Романии имелось немало и других монастырей католических духовных орденов. Однако их влияние на греческое население было ограниченным и затрагивало в основном часть политической элиты и интеллектуалов, в то время как возрастала их роль в поддержании католической веры среди самих латинян.