Лаций. Мир ноэмов

Она решила не говорить деймону, что уже видела ускоритель в компании Аттика. Одним мановением руки он поляризовал окна, чтобы она смогла увидеть остальной domus. Весьма традиционного вида triclinium [76], украшенный мозаикой, был снабжен красивым деревянным столом – верхом роскоши для родившейся на красной планете, – так же, как тремя lectus triclinaris, множеством cubiculi с хорошей мебелью.

– Эти комнаты предназначены для почетных гостей. Поскольку мы давно работаем с людопсами, нам было нетрудно приспособить одну из них к вашим особенностям. Вы найдете пищу в triclinium и одежду в вашей cubiculus. Отдыхайте, в Урбсе вам понадобятся силы.

– А какой он, Урбс? – спросила она.

– Красивее, чем вы можете представить, но гораздо опаснее, чем Отон себе представляет, – проворчал Рутилий, поворачиваясь к ней спиной.

Слишком уставшая, чтобы добрести до спальни, Плавтина опустилась на диван в столовой и попыталась привести в порядок мысли. Но, едва усевшись, она, сама не заметив, заснула в неудобной позе, погрузившись в нервный, неспокойный сон, полный лихорадочных видений.

* * *

Она находилась на своей родной планете, словно какая-то глубинная часть ее разума навеки отложилась в этих местах.

Она сразу же это заметила, вдохнув холодный, минеральный воздух, все еще наполненный, несмотря на всевозможные фильтры, тонкой клейкой пылью, которая колола глаза и забивала поры на коже. Так она констатировала и кое-что еще: она не состояла из металла и пластика, но была существом из плоти. Во сне ее сегодняшнее, биологическое, тело не превратилось в искусственную оболочку, которая воплощала ее прежде, чем по капризу судьбы ее вернули из небытия. Она оставалась странной помесью машины и животного, чувствительным, неуверенным, ранимым явлением. И она поняла, что любая рана в этом сне будет для нее так же смертельна, как если бы она обреталась в другом мире, который по умолчанию называли реальным. Она невольно прижала руки к груди и задрожала. Ее пронизало легкое паническое чувство. В одиночестве, уязвимости и беззащитности ей предстояло выполнить колоссальную задачу, далеко выходящую за пределы ее сил и, без сомнения, обреченную на провал. Срочность задачи показалась ей на мгновение ощутимой, удушающей. Она торопливо пошла вперед.