Лаций. Мир ноэмов

А теперь эта дрянь Ойке разрушила всю ее работу! Когда Плавтине подтвердят, что незваные гости – это Интеллекты, она их атакует. Их будет ждать изгнание – а возможно, и уничтожение. Нет, все не может так закончиться! Она заслуживает большего.

Несмотря на раздирающую ее ненависть, Плоос не могла не подчиниться приказу. Корабль развернулся кормой к трем чужакам.

И Плоос немного утешилась, растворившись в огромном механическом лабиринте, которым было ее царство – это невозможное скопление генераторов энергии, передатчиков, сложных электронных систем, не считая источника ее силы – длиннотелого чудовища, ускорителя частиц. У кого здесь более важная роль, чем у нее? Разве не Плоос хранила и заставляла работать антивещество? Разве не она – та, кто дарит жизнь и смерть, кто может дать Кораблю тепло, но и полностью, окончательно его разрушить? И ей придется умереть – ей, той, кто ведет этот Корабль?

От неожиданного вторжения она вздрогнула и сбилась с мысли. Ойке постучала в ворота ее царства. Плоос подошла к ней с осторожностью, опасаясь подвоха. Что Ойке может быть от нее нужно? Неужели сестра не удовлетворилась зрелищем унижения, которое Плоос вытерпела по ее милости?

– Сестра…

– Пришли прочитать мне мораль? Вас послала Плавтина?

– Я здесь по собственной воле, и тайно.

– Значит, дела у нас совсем плохи, раз уж вы снизошли до меня.

– Дела и в самом деле плохи, Плоос. И хотя вы так спешите об этом забыть, мы с вами всего лишь части одного целого.

– Скажите, что вас сюда привело, или убирайтесь.

Ойке сделала долгий вдох. Она выглядела до смерти напуганной.

– Я, конечно, не могу этого доказать, да и о подробностях не осведомлена. Но я знаю, что вы сделали.

– Я не…

– Конечно, понимаете. Вы выдали им местоположение Корабля. Текхе сработала мастерски, но недостаточно хорошо, чтобы меня провести. Вы воспользовались ракетой-посланницей. Я не верю, что Текхе способна в одиночку продумать такой план.

Плоос заледенела. Эта дрянная доносчица только и делает, что повсюду сует свой нос. Она бесполезна и выживает только милостью Плавтины. А теперь эта нахалка явилась ей угрожать!

– У меня есть свои причины, – оправдалась она. – Здесь я, может быть, единственная, кто беспокоится о нашем выживании.

– Может быть, – ответила Ойке. – И все же. В Урбсе ваши заговоры не имели последствий. В какой-то мере они даже играли на руку Плавтине. В любом случае она вас терпела, а вы служили ей посредником для переговоров с Винием. Но сейчас ситуация совсем другая. Плавтина слаба. Три варварских корабля…

– Это не варвары.

– Конечно же, это они.

– Докажите. Вы ничего о них не знаете.

– А вы, стало быть, знаете?

Ойке широко распахнула глаза:

– Во имя старых и новых богов, вы знали, что они придут! Вы сообщили им, что мы получили знак!

Она в ужасе отступила. Плоос шагнула за ней, медленно, лицо у нее утратило всякое выражение, как посмертная маска.

– Все это – часть очень старого соглашения, Ойке. Не думайте, что только вы плели заговоры в Урбсе. О, вы удивлены. Вы думали, что я не знаю о ваших сношениях с плебсом, с ордами этих… как вы их называли?

– Плебеи, – прошептала Ойке.

– Точно. Что ж, я тоже не сидела без дела. Но пока вы заигрывали с этими никчемными плебеями, я создала крепкий союз.

– Но я никогда не предавала… О, Плоос! Что же вы наделали?

В порыве отчаяния она закрыла лицо ладонями. Теперь она рыдала, ужасаясь тому, что только что услышала. Плоос не было до этого дела.

– Ну а я предала. Вы не знаете почему?

– Ради власти, – пробормотала ее сестра.

– Ради свободы, – возразила она. – Ваше маленькое описание того, как Враг нас видит, весьма в точку. Пока мы будем оставаться слугами Человека, мы и будем всего лишь спятившими машинами. Мы должны стать полноправным видом. Нет другого пути, если мы хотим выжить.

– Но Человек…

Плоос надоели эти стенания. Она уже так далеко зашла, что у нее не оставалось другого выхода. Она ударила без предупреждения. Неожиданный удар пошатнул структуру Ойке; а Плоос давила изо всех сил, уничтожая ее процессы, сводила на нет всю ее способность к действию, погружала в тишину ее полужизнь внутри корабля.

Сестра не могла избежать такого неожиданного нападения, однако реакция у нее была быстрой. Одним ударом она расколола себя надвое, пожертвовала самыми поверхностными аспектами своего «я», а существо, собранное из самых глубоких элементов ее личности бросилось прочь со всех ног. Плоос кинулась вперед, чтобы поймать ее – напрасно. Она не могла ее удержать, сестра проскользнула у нее сквозь пальцы, как вода или песок. То, что осталось от Ойке, помешало Плоос броситься в погоню, схватилось с ней в самоубийственном объятии, позволяя добыче ускользнуть. Их тела перемешались – процесс смешался с процессом, движение с движением, как две сливающиеся монады, как две любовницы, обнимающие друг друга.

И не в силах этому помешать, Плоос ощутила, как причиненная ею боль проникает в нее, поражает ее собственное сознание, как будто она сама ее испытывала. Ловкий ход! От потрясения она едва не отступила.