Латунный город

Но эмир ничего не замечал. Мунтадир сидел на омытой кровью палубе, обхватив руками пронзенное стрелами тело солдата.

– Джамшид! – кричал он, хватаясь за его лицо. – Нет! Боже, нет… прошу тебя, открой глаза!

Дара занес зульфикар. Нари остановилась и хотела закричать.

Но Али бросился на Афшина.

Она даже не обратила внимания на принца, слишком пораженная чудовищным образом Дары, взявшего на себя обязанности смерти. Но вот он уже был здесь и, пользуясь своим высоким ростом как преимуществом, вскочил Даре на спину и обхватил скованными запястьями шею Афшина. Он подтянул ноги, и Дара пошатнулся под навалившимся на него весом. Тогда Али выбил зульфикар у него из рук.

– Мунтадир! – закричал он и добавил что-то непонятное по-гезирийски.

Зульфикар приземлился в паре шагов от ног эмира. Мунтадир не обращал внимания. Он как будто не слышал крика своего брата. Нари опрометью бросилась бежать, перескакивая на бегу через трупы.

Дара испустил раздраженный рев, пытаясь стряхнуть принца. Али приподнял руки, уперев железные кандалы Афшину в горло. Дара захрипел, но ухитрился ударить принца в живот и с силой вжать его в корабельную мачту.

Али все равно не отпускал.

– Ахи!

Мунтадир вздрогнул и повернулся на крик. Через мгновение он бросился за зульфикаром – в то же время, когда Даре наконец удалось перебросить Али через плечо. Он схватился за лук.

Младший принц со всей силы шмякнулся о скользкую палубу и откатился к самому борту. Он поднялся на ноги.

– Мунта…

Дара прострелил ему горло.

27 Нари

Нари закричала и бросилась к Али, когда вторая стрела пронзила ему грудь. Принц пошатнулся, отшагнул назад, задел пяткой за борт корабля и потерял равновесие.

– Али!

Мунтадир бросился к брату, но все произошло слишком быстро. Али упал в озеро с едва слышным всплеском. Послышался гулкий звук, как будто булыжник пошел ко дну в тихом пруду, и стало тихо.

Нари подбежала к перилам, но Али уже не было видно. Только круги на темной воде напоминали о его присутствии. Мунтадир упал на колени и завыл.

У Нари в глазах набухли слезы. Она развернулась и набросилась на Дару.

– Спаси его! – плакала она. – Я желаю, чтобы ты его вернул!

Дара зашатался под натиском ее команды, но Али не появился. Только Дара моргнул, и яркий блеск ушел из его глаз. Растерянным взглядом он обвел кровавую палубу. Нетвердо стоя на ногах, он уронил лук.

– Нари, я…

Мунтадир вскочил на ноги и схватил зульфикар.

– Я убью тебя!

Пламя спиралью взметнулось по сабле, и он побежал на Афшина.

С помощью ханджара Дара отбивался от Мунтадира легко, как от назойливой мошки. Он заблокировал очередной выпад Мунтадира и запросто увернулся от третьего, ударив эмира локтем в лицо. Мунтадир вскрикнул. Черная кровь фонтаном брызнула у него из носа. Даже не разбираясь в фехтовании, Нари видела, как неуклюжи его движения в сравнении со смертоносной скоростью Афшина. Две сабли снова лязгнули друг о друга, и Дара оттолкнул Мунтадира.

Он сделал шаг назад.

– Хватит, аль-Кахтани. Зачем твоему отцу терять сегодня обоих сыновей?

Похоже, Мунтадир не желал пощады от Дары или был не в состоянии рассуждать здраво.

– Пошел ты! – крикнул он, захлебываясь рыданиями, истерично размахивая зульфикаром, пока кровь капала ему на лицо. Дара стал обороняться. – Пошел ты и все твои Нахиды-кровосмесители. Чтоб вы все горели в аду!

Нари не могла осуждать за его горе. Она сама стояла остолбенев у борта корабля, глядя на неподвижную воду с камнем на сердце. Был ли Али уже мертв? Или прямо сейчас, в эту минуту, его рвали на части и черная вода заглушала его крики?

Из трюмов высыпали еще солдаты. Некоторые из них были вооружены сломанными веслами, как дубинками. Завидев эту картину, Нари стряхнула с себя траурное оцепенение и встала с палубы на дрожащих ногах.

– Дара…

Он посмотрел на солдат и выбросил вверх левую руку. Корабль треснул, и стена из поломанных деревяшек выросла вдвое выше ее головы, отделяя их от солдат.

Мунтадир взмахнул зульфикаром, но Афшин был готов к атаке. Он всадил лезвие ханджара в расщелину на острие сабли и выкрутил его у Мунтадира из рук. Зульфикар с лязгом покатился по палубе, и Дара пнул эмира ногой в грудь, уложив его на лопатки.

– Я сохраняю тебе жизнь, – процедил он. – Возьми же ее, идиот.

Он повернулся и ушел, двигаясь в ее сторону.

– Конечно… беги, трус! – бросил ему в спину Мунтадир. – Это у тебя всегда получалось лучше всего, да? Беги, и пусть твои соплеменники расплачиваются за твои действия!

Дара замедлил шаг.

Нари наблюдала за тем, как убитый горем Мунтадир обвел взглядом палубу, остановившись на теле Джамшида с торчавшими из него стрелами и на том месте, где был застрелен его брат. Его лицо исказила гримаса чистой агонии, злобы, необузданной и бессмысленной.

Он встал.