Латунный город

Али озирался вокруг, лихорадочно соображая. На глаза ему попался медный поднос, забытый шафитской девочкой, которая теперь жалась к Анасу, вцепившись в его руку. Он пересек таверну и схватил с подноса кубок абрикосового ликера.

– Это поможет?

Анас пришел в ужас.

– Ты вконец рехнулся?

Но Ханно кивнул:

– Вполне.

Он придержал заходящегося плачем малыша, пока Али неловко пытался влить жидкость ему в рот. Он чувствовал на себе взгляд лицедея.

– Что ты сделал с дверью? – спросил он строго. – Ты из Королевской гвардии, верно? Ты один из тех ребятишек, которых запирают в Цитадели до их первого четверть века?

Али помедлил. Я не просто один из них.

– Но сейчас я здесь с вами, верно?

– Положим, что так.

Ханно опытными движениями перепеленал малыша. Ребенок наконец-то замолчал, и Ханно обнажил свой тальвар, лезвие которого было длиной с его руку.

– Уйдем с черного хода, – сказал он и кивнул на красную штору. – Ничего личного, но пойдешь первым.

У Али пересохло во рту, но он кивнул. Что ему оставалось? Он отдернул штору и вышел в темный коридор.

Перед ним открылся лабиринт кладовых комнат. Штабеля винных бочек упирались под самый потолок, ящики с ворсистыми луковицами были составлены в башни, помещение пропахло переспелыми фруктами. Стены кое-где были недостроены, всюду валялись сломанные столы и изодранная мягкая мебель. Здесь было где спрятаться, но Али не видел, как отсюда выйти.

Идеальное место для облавы. Он моргнул. Глаза перестало жечь. Видимо, кончилось действие зелья. Впрочем, это было уже неважно: Али вырос с этими ребятами, они узнали бы его и с чужими глазами.

Кто-то потянул его за кафтан. Девочка подняла дрожащую руку и указала на дверной проем, зияющий в самом конце коридора.

– Выход там, – прошелестела она, глядя на него круглыми как блюдца глазами.

Али улыбнулся и шепнул в ответ:

– Спасибо.

Они двинулись в сторону дальней кладовой. Там, в отдалении, Али разглядел полоску лунного света на полу: дверь. И, к сожалению, больше ничего. В помещении не видно было ни зги, но, судя по расстоянию до двери, оно было огромным. Али проскользнул внутрь. Он слышал, как громко стучало его сердце.

Но он слышал и что-то еще.

Тихий вздох – и что-то просвистело у него перед лицом, оцарапав нос и оставив после себя запах железа. Али обернулся на крик девочки, но не мог ничего разобрать – глаза еще не привыкли к темноте.

– Отпустите ее! – крикнул Анас.

К черту секретность. Али обнажил зульфикар. Рукоять согрела ему ладони. Гори, – мысленно скомандовал он.

Лезвие вспыхнуло пламенем.

Языки огня облизали медную саблю, раскалив ее раздвоенное острие, и помещение осветилось ярким светом. Али насчитал двух Дэвов: Тюрана и охранника таверны с тяжеленным топором в руке. Тюран вырывал визжащую девочку из рук Анаса, но обернулся на свет пламенеющего зульфикара. Его черные глаза наполнились страхом.

Привратника оказалось не так легко сбить с толку. Он бросился на Али.

Али взмахнул зульфикаром, и в считаные доли секунды сабля и топор скрестились, высекая искры. Топор был из железа – металла, имевшего редкое свойство подавлять магию. Али поднажал и оттолкнул от себя привратника.

Дэв набросился на него во второй раз. Али увернулся от очередного удара, не веря в реальность происходящего. Полжизни он провел на тренировках. Он знал наперед все свои движения, чувствовал траекторию оружия. Все это было таким родным для него. И казалось невозможным, чтобы противник всерьез намеревался убить его, что один неверный шаг закончится не дружескими подначками за чашкой кофе, а кровавой смертью на грязном полу в темной комнате, где Али вовсе не должно было быть.

Али увернулся от очередной атаки. Сам он пока не удосужился нанести ни одного удара. Как он мог? Он прошел лучшую школу боевых искусств, но никогда никого не убивал, даже вреда никому не причинял намеренно. Он был несовершеннолетним – до того, чтобы воочию увидеть настоящий бой, оставалось несколько лет. И он был королевским сыном! Он не мог убить подданного своего отца – к тому же еще и Дэва. Это развяжет войну.

Привратник в очередной раз занес топор. И тут побелел как полотно. Топор завис над головой.

– Око Сулеймана, – воскликнул он. – Ты… ты Али…

Стальное лезвие пронзило насквозь его горло.

– …аль-Кахтани, – закончил за него Ханно. Он провернул саблю, обрывая жизнь привратника так же легко, как он оборвал его предложение. Он снял покойника с тальвара, упершись ногой ему в спину, пока тот не соскользнул на пол. – Ализейд, будь я проклят, аль-Кахтани, – в гневе он повернулся к Анасу. – Ох, шейх… как ты мог?

Тюран был все еще тут. Он перевел взгляд с Али на членов «Танзима». Ужасная догадка исказила его лицо. Он бросился к дверям и выбежал в коридор.

Али не мог пошевелиться, не мог вымолвить ни слова. Он так и стоял, уставившись на мертвого привратника.

Голос Анаса дрожал.

– Ханно… о принце никто не должен знать.

Лицедей устало вздохнул. Он передал младенца Анасу, взялся за топор и пошел следом за Тюраном.

Слишком поздно Али сообразил, что к чему.