Латунный город

Мой похититель этим утром кажется особенно уставшим. Нари его понимала. У нее тоже выдалась необыкновенная и опасная неделя, и они оба смертельно устали, хотя чувствовалось, что настроенный против нее Дара начинал потихоньку оттаивать. Надменный воитель-дэв и расчетливая аферистка-человек составляли не самую обычную пару. Временами Дару пробивало на разговоры, и, как подружка юности, он засыпал ее вопросами о жизни, начиная от ее любимого цвета, заканчивая тем, какие одежды продают на каирских базарах. А потом ни с того ни с сего вдруг становился угрюмым и нелюбезным, наверное, презирая себя за то, что ему нравилось общаться с нечистой.

Что касается Нари, ей приходилось всячески сдерживать свое любопытство: от расспросов о волшебном мире у Дары резко портилось настроение.

– Джиннам в Дэвабаде будешь задавать вопросы, – отмахивался он, продолжая натачивать свои сабли.

Но он ошибался.

Там она никому не будет задавать вопросов, потому что она не собиралась в Дэвабад.

Одной недели в обществе Дары хватило, чтобы отбить в ней всякую охоту замуровываться в городе, населенном темпераментными джиннами. Ей будет лучше самой по себе. Уж наверное, она придумает, как спрятаться от ифритов. Не перевернут же они вверх дном весь мир людей? И уж точно ни за какие деньги она больше не будет проводить заров.

Она мечтала сбежать и все ждала удобного случая. Но куда ей было бежать в бескрайнем массиве пустынь, над которыми они путешествовали: сплошные подлунные пески в ночи да тенистые оазисы днем. Но сейчас, когда Нари села и взглянула на простертую внизу землю, в ее душе проснулась надежда. Взошедшее над горизонтом солнце осветило новый пейзаж. Песчаные белые барханы уступили место широкой темной реке, которая змеей убегала на юго-восток, и там, вдали, скрывалась из поля зрения. Ее берега облепили скопления белых построек и костров. Внизу раскинулась засушливая долина, каменистая почва которой вся пошла трещинами под кустарниками и стройными конусами деревьев.

Встрепенувшись, Нари стала разглядывать землю.

– Где мы?

– В Иераполе[18].

– Где?

Их с Дарой связывал общий язык, но разделяли столетия в вопросах географии. Он все называл древними названиями: реки, города, даже звезды в небе. Его слова часто оставались ей незнакомы, а истории, которые он рассказывал об этих местах, казались попросту невероятными.

– Иераполь.

Ковер под чутким управлением Дары стал клониться к земле.

– Я так давно здесь не был. Во времена моей юности здесь жил очень… религиозный народ. Они ревностно соблюдали свои обычаи. Впрочем, думаю, все были бы так же ревностны, если бы боготворили фаллосы и рыбу и предпочитали молитвам оргии, – он вздохнул, щурясь от удовольствия. – Люди могут быть такими изобретательными.

– Я думала, ты ненавидишь людей.

– Вовсе нет. Людям – свой мир, моему народу – свой. Вот как должно быть, – добавил он уверенно. – Проблемы начинаются, когда мы пересекаемся.

Нари закатила глаза, памятуя, что ее он считал продуктом такого «пересечения».

– А что это за река?

– Уфрату.

Уфрату… Она покрутила слово в голове.

– Уфрату… Аль-Фурат… это Евфрат?

Она была в шоке. Они залетели намного дальше, чем ей казалось.

Дара неверно истолковал ее реакцию.

– Да. Не переживай, здесь слишком широко для переправы.

Нари нахмурилась.

– Почему? Мы ведь летим, какая разница?

Она могла поклясться, что он покраснел, и в его ярких глазах промелькнуло стыдливое выражение.

– Я… не люблю летать над большими массивами воды, – признался он. – Тем более уставшим. Сперва отдохнем, потом отлетим немного на север, там будет брод. На другой стороне достанем лошадей. Если Хайзур прав и чары на ковре действительно можно отследить, дальше на нем лучше не лететь.

Но Нари его уже не слушала. Мысленно она примеривалась к темной реке. Это мой шанс, – поняла она. Дара мог скрытничать сколько угодно, но Нари была наблюдательной, и его нежелание лететь через реку лишний раз подтверждало ее догадку.

Дэв панически боялся воды.

Он отказывался даже пальцы ног окунать в прохладные пруды оазисов, в которых они останавливались, боялся, что она утонет даже в самой мелкой лужице, а ее удовольствие от купания называл противоестественным шафитским чудачеством. Он не осмелится пересечь Евфрат без ковра. Он даже к берегам, наверное, испугается подойти.

Остается только добраться до реки. Нари была готова перебраться через реку вплавь, если это ее единственный путь к свободе.

Они приземлились на камни, и коленом она больно ударилась о твердый выступ. Она выругалась, потирая ушибленное место, и встала на ноги, глядя по сторонам. У нее отвисла челюсть.

– Когда, говоришь, ты был здесь в последний раз?