Латышские народные сказки. Избранное

В некотором царстве жил-был король, и было у него три сына. Узнали как-то королевские сыновья, что в тридевятом государстве у тамошнего короля есть птица, которая исполняет все, что ей ни прикажешь. Живет эта птица в саду в золотой клетке, а клетка висит на липе с тремя верхушками. Вечером птица прилетает домой ночевать в золотой клетке. А самое главное: на левой лапе птицы на коготь надето маленькое колечко. Кто это колечко снимет, тому птица служить будет. Многие пытались его снять, да все напрасно. Решили и королевские сыновья счастья попытать. Приказал старший брат коня седлать: в путь собирается. Оседлали и младшие братья коней, поехали старшего брата до моста проводить. Возле моста старший брат соскочил с коня, сделал мечом на мосту три зарубки и наказал братьям, чтобы каждый день приезжали на зарубки посмотреть. Если зарубки белые, значит, ему ничто не грозит; если же покраснеют, пусть братья спешат на выручку. На девятый день прискакал старший брат в тридевятое государство, прямо в королевский дворец, и объявил, что за птицей приехал. Услыхал это король, покачал в раздумье головой и говорит:

— Ох, сынок, как же ты с этой птицей справишься? Это же чудо-птица! Многие сюда приходили, многие еще придут — и все попусту! Отвечает королю старший брат:

— Будь что будет, пойду!

На закате пришел он в сад и дивится: где липа с тремя верхушками? Ищет тут — нет, ищет там — нет; наконец заглянул в густой березняк — вот она! Обрадовался королевский сын, пробрался сквозь заросли и видит на поляне липу с тремя верхушками, а на липе — золотую клетку. Поляна поросла густой-густой травой. Все тихо, потому что птица еще не прилетела. Схоронился королевский сын в густой траве и дожидается. Немного погодя весь сад вдруг щебетом наполнился, словно тысячи птичек запели. Тут и чудо-птица прилетела. Села она на золотую клетку, огляделась по сторонам и жалобно-прежалобно заговорила:

— Все спят! Неужто ни одна живая душа не скажет: “Чудо-птица, иди и ты спать!”? “Коли в этом беда, — подумал старший брат, — так ничего еще”. И говорит:

— Чудо-птица, иди спать!

В тот же миг чудо-птица ударила его крылом, и старший брат превратился в березку. Утром подошли младшие браться к мосту и видят: покраснела зарубка. Мигом собрался в путь средний брат и поскакал в тридевятое государство старшего брата выручать. Приехал в тридевятое государство, а король ему говорит, что пошел старший брат за чудо-птицей, да не вернулся из сада. Отправился средний брат в сад, глядит сюда, глядит туда: ни брата, ни липы с тремя верхушками. Наконец заглянул он в густой березняк, видит: липа-то стоит, а брата нет. Укрылся он на поляне в густой траве и дожидается. Тихо вокруг. Но как только солнышко зашло, весь сад наполнился щебетом, словно тысячи птичек запели. Тут и чудо-птица прилетела. Села она на золотую клетку, поглядела по сторонам и жалобно-прежалобно заговорила:

— Все спят! Неужто ни одна живая душа не скажет: “Чудо-птица, иди и ты спать!”? Средний брат молчит. Подождала чудо-птица и снова жалобно-прежалобно говорит:

— Все могут спать, только я не могу. Неужто ни одна живая душа не скажет: “Чудо-птица, иди и ты спать!”? Услыхал это средний брат, пожалел птицу и говорит:

— Чудо-птица, иди спать!

В тот же миг чудо-птица ударила его крылом, и средний брат превратился в березку. Утром подошел младший брат к мосту и видит: покраснела зарубка. Мигом собрался он в тридевятое государство, а король ему говорит, что пошли братья за чудо-птицей, да не вернулись из сада. Отправился младший брат в сад, глядит сюда, глядит туда — нет ни братьев, ни липы с тремя верхушками. Наконец заглянул в густой березняк, видит: стоит липа, а братьев нет, только трава на поляне будто Примята. Схоронился младший брат в густой траве, да так, чтобы до золотой клетки дотянуться можно было, и дожидается. Тихо вокруг. Но как только солнышко зашло, весь сад наполнился щебетом, словно тысячи птичек запели. Тут и чудо-птица прилетела. Села она на золотую клетку, поглядела по сторонам и жалобно-прежалобно заговорила:

— Все спят! Неужто ни одна живая душа не скажет: “Чудо-птица, иди и ты спать!”? Молчит младший брат, ни слова не говорит. Подождала немного чудо-птица и еще жалобнее заговорила:

— Все могут спать, только я не могу. Неужто ни одна живая душа не скажет: “Чудо-птица, иди и ты спать!”? Ни слова не вымолвил младший брат. Еще немного подождала чудо-птица и громко зарыдала:

— Все спят, только мне нельзя. Неужто ни одна живая душа не скажет: “Чудо-птица, иди и ты спать!”?

Тут уж младшему брату невтерпеж стало молчать. Он чуть было не отозвался, да, на его счастье, надоело чудо-птице жаловаться, и она прыг в золотую клетку. Смекнул тут младший брат, что лучше ему промолчать. В клетке чудо-птица по сторонам огляделась: никого поблизости не видно, не слышно, сунула клюв в перья и спокойно уснула.