Лаура

На вид ей было не больше тридцати лет, и вообще, не смотря на едва заметные мелкие морщинки на лбу и около глаз, выглядела она молодо, а эти морщинки даже придавали ей дополнительной изящности, делали ее настоящей. Сами глаза были кошачьи, и своим разрезом, и цветом – то ли зеленые, то ли коричневые, то ли желтые. В общем, хризоберилловые. Изящный маленький ее носик был прямой и лишь на кончике слегка заострялся к верху. Губы были средние, алые, не накрашены, но слегка блестели увлажняющей помадой, над верхней губой был едва заметен светлый бархатистый пушок. Там же видна была маленькая плоская темная родинка. На щеках при улыбке обязательно должны были образоваться ямочки – видны были их очертания. Волосы у нее были каштановые, густые, красивые и ниже плеч – они спадали с двух сторон, закрывая уши, пробор был справа. В ушах видны были сквозь волосы круглые золотые серьги.

Одета она была в молочного цвета кашемировый джемпер, так красиво контрастирующий с ее ниспадающими волосами, и в светло-бежевую длинную юбку. Ноги были обуты в осенние лакированные ботинки. Была она тонкокостна – размер ботинок был маленький, кисти рук были прозрачны, пальцы длинны и музыкальны (и ему подумалось, что она обязательно должна была уметь играть на рояле какой-нибудь вальс Шопена).

Он, видимо, так увлекся, изучая ее, что она, выйдя из задумчивости, как-то вдруг вскинула головку и в упор посмотрела на него. В то мгновение, когда их взгляды встретились, он ощутил какое-то неестественное волнение, не зная отчего. Ее красота поразила его в миг. Он сразу инстинктивно отвернулся и стал глядеть на пустую улицу. Она, конечно, поняла, что он ее пристально оценивал все это время, и слегка улыбнулась, но какой-то грустной улыбкой. Впрочем, это вполне могло ему лишь показаться.

Неловкость момента остановил повар, который принес его заказ – две палочки горячего шашлыка с маринованным луком, одну лепешку и соус в пиале. Он приступил к еде.

Пока ел, посматривал на соседку, но уже осторожнее. Его мучили праздные вопросы: кто она, почему сидит здесь одна и о чем грустит? Она маленькими глоточками пила вино. Несмотря на его осторожность, несколько раз они закономерно снова встречались взглядами, и тут, уже точно можно сказать, она опять улыбалась своей грустной улыбкой, опуская при этом глаза.

Между тем, он докончил вкусный обед и ему принесли чайник с чашкой. А она, допив вино, попросила счет. «Мираж. Сейчас уйдет куда-то, и больше я ее не увижу никогда», – подумал он.

И тут произошло совсем неожиданное, чего уж он никак не мог ожидать. Оплатив по счету, она быстрыми шагами подошла к его столику, присела на самый край скамейки напротив него и скороговоркой проговорила:

– Сегодня я не могу. Может быть, завтра. Да, наверное, завтра. Или послезавтра… Не знаю. Может, я и совсем не смогу. Номер не оставлю, – спешно сказала она тоном, который не предполагал никаких возражений, отрицательно покачав головой при этом, увидев его движение говорить, – потому что еще ничего не знаю. Приходи вечером после шести сюда, на эту улицу – она зимой немноголюдна, найдемся. Тогда и познакомимся.

– Погоди, – пытался остановить он ее, потому что сразу после произнесенных слов, она встала из-за стола, вышла из кафе и быстро пошла по улице. Он добежал до выхода с крытой террасы. Она не обернулась и так же быстро удалялась вдоль по улице.

Пораженный всем случившимся, он вернулся за столик. В памяти звучал ее голос, красивый и мягкий. В недоумении от произошедшего, он просидел в кафе еще около получаса с несвязными мыслями, допивая чай.

К морю он в этот вечер так и не спустился. Вернувшись в номер, лег пораньше спать. И, странно, быстро заснул.

Ожидаемо, ночью ему приснилась незнакомка. Он плыл с ней в катере по спокойной глади Невы. Вокруг не было никакой суеты, никаких других судов или людей рядом. Даже в катере они были одни. На противоположном берегу виднелись шпиль Петропавловского собора и тянущаяся вдоль Невы стройная застройка Васильевского острова. Вода плескалась о борт катера. Он придвинулся к ней ближе, чтобы показать ей шпиль собора, но она его не видела почему-то. «Да вон же, прям по направлению моего пальца», – говорил он ей, указывая вытянутой рукой на собор. Она еще приблизилась к нему, прищурила свои кошачьи глаза, пытаясь всмотреться в указываемое им направление. При этом они коснулись волосами. Почувствовав это прикосновение, они вдруг посмотрели друг на друга. Ее лицо было так близко от него, что даже во сне он почувствовал ее дыхание, ее аромат и тепло. «Не вижу», – сказала она ему. Когда она сказала это, ее верхняя губка с родинкой приподнялась, приоткрыв ротик. Он вдруг крепко, долго, страстно поцеловал ее в теплые влажные губы… и проснулся.

Было уже утро. Он лежал, возбужденный сном, и глядел в приоткрытую форточку, где резвились воробьи на вершине кипариса. Слышны были проезжающие автомобили и автобусы с дороги.

«Обязательно ее найду теперь», – решил он.