Лаура - королева призраков

Из-за кулис выплыли две густо намазанные косметикой девицы в накидках из прозрачной кисеи. Покачивая своими формами, они писклявыми голосами продолжили:

Раз-два, люблю тебя, люблю тебя. Для работников обкома, не для нас.

Иннокентий Петрович догадался, что в данном случае и голос - не главное. А петь про работников обкома теперь, когда самих обкомов не существовало, дело вполне привычное, безопасное и даже благонадежное.

Космонавтов запускаем на звезду, Хоть одежды нет у нас прикрыть...

- Стоп, стоп, стоп! - громкогласно оборвал Иннокентий Петрович опасную частушку. Многолетнее чутье подсказывало ему, каким словом должен завершиться куплет.

- А в чем дело? - обиделся исполнитель. - В великом и могучем русском языке нет плохих слов. Кстати, мое произведение прослушано и одобрено самим Иваном Ивановичем. Это, сказал он, певец гласности. Ну, так как же?

Иннокентий Петрович взмок от волнения. С одной стороны, он никоим образом не мог пропустить данную частушку в финал. Но с другой, исполнитель мог накапать Ивану Ивановичу, а студсовет ректору на излишне строгую критику. Тогда должность Иннокентия Петровича повисала в воздухе.

- Ну, хорошо, - выдохнул он. - Песня допущена на следующий этап без дальнейшего прослушивания. За исключением второго куплета.

Обладатель приятного баритона хотел еще поспорить, но, удовлетворившись триумфом, горделиво удалился за кулисы. Девочки криво улыбнулись и просеменили за ним на своих ультравысоких каблучках. С другой стороны троица, затянутая в кожу, заклепки и браслеты, заставляла эстраду могучими колонками. Проверив работоспособность каждой из них, солист взял в руки микрофон, у двух других объявились в руках гитары, а в глубине, за ударными, возник из темноты четвертый член группы. Раздался ужасающий каскад звуков, заставивший завибрировать барабанные перепонки у всех без исключения, а певец вступил высоким натянутым голосом:

Тучи точат небо хмуро-е. Ваши рожи все угрюме-е. На осколки разлетается весь мир. Скоро демоны начнут кровавый пир. Облетают вокруг тополя-а. Разверзается могильная земля-а. Не дадут нам мертвые спокойно жить, Будут рвать нас, будут крови нашей пить.

На минуту прекратив завывания, перекрывающее громовые раскаты музыки, солист начал припев:

В небесах кровавый глас, закат угас. Черный крест, черный крест спаситель наш...

- Э, э, гитара-то не казенная, - возмутился кто-то из жюри, вероятно, хозяин гитары, заметив, что бас-гитарист намеревается эффектно завершить строчку, разбив инструмент об сцену. Музыканты смешались, песня оборвалась, но солист за словом в карман не лез:

- Засунь себе эту гитару знаешь куда, козел. Я так и думал, что здесь любят одну попсу, а настоящий металл - вот он. Нас ставят выше, чем "Лаос" и "Муаб-Галш", понятно вам, педики. Нас приглашали выступать вместе с "Алисой".

Вы еще услышите о "Железном смерче".

Металлисты решительно освободили сцену, пнув на прощание колонку, тоже, вероятно, чужую. Зал посвистел и затих.

Мощную акустику унесли, и на сцене появился юноша в очках, нервно теребивший галстук. Его коллектив настраивал инструменты.

- Перед вами сейчас выступит ансамбль "Зеркало", - начал юноша, оставив галстук в покое. - Мы уже давно поняли, что все новое - это хорошо забытое старое. Мы берем мелодии прошлых лет и накладываем на них свои слова. Песни, таким образом, приобретают свежий, современный смысл. На этом концерте вы услышите две наших песни, первая из которых - политическая. Она посвящена августу прошлого года.

Иннокентий Петрович не слушал песню, уловив лишь единственную строчку: "И Ельцин такой боевой, и мудрый Собчак впереди!" Он размышлял о том, что никогда не приучит себя к произведениям новой волны. Не потому, что он старый, а просто воспитание не то. Ну почему любую вещь на свете можно исказить и опошлить. Да, раньше была цензура. Да, исполнителям приходилось затрачивать неимоверные усилия, чтобы спеть, скажем, в "Голубом огоньке". Но такие меры приводили к тому, что зрителям доставалось лучшее. Может, единообразное.

Может, кому-то неинтересное, но хотя бы осмысленное и не оскорбляющее слух.

Сейчас же все решали деньги и связи. Заплатил за участие и ори со сцены, что захочешь, называя это новым нестандартным искусством или андеграундом. Но будь ты хоть соловьем, если у тебя нет денег, то путь наверх накрепко закрыт. На нет, как говорится, и суда нет.

- Вторая наша песня эротическая, она посвящена грядущей сексуальной революции,

- объявил представитель группы "Зеркало".

Новое слово, мелькающее теперь повсюду. Да очень знакомый проигрыш оборвали мысли Иннокентия Петровича. Песня лилась и ширилась:

Рано утром я встаю, И на улицу свою, Там весь день хожу, гуляю И к девчонкам пристаю. По проспекту я пройду, Группу девочек найду, А которая понравится, Ту к себе домой веду.